Москва против Мордора

Шапки меня зачаровывают. Выставочный ряд ушанок способен поразить Париж. Длинный старик с прилепленной к нижней губе сигаретой имеет на голове роскошный лисий треух, в котором впору ходить по тайге на медведя. Вязаные цветные шапочки девочек с длинными свисающими ушами сами по себе демонстрация за яркий цвет против черно-белой зимы. У одного мужчины прямо на меховую шапку надета фиолетовая пластмассовая шляпа, а еще я вижу двоих, которые, держась за руки, медленно прокладывают себе путь в толпе, чаруя мой взгляд соломенными круглыми шляпами вьетнамских крестьян.

Появляется Удальцов. Все происходит очень быстро. Мирно гуляющая толпа превращается в водоворот. Вокруг Удальцова группируются десятки камер и микрофонов. Едва он успевает встать у камня, как в толпу слева врезается отряд ОМОНа. С удаления десять метров мне видны только их черные сферы-шлемы, которые движутся в толпе, как странные поплавки. Еще через минуту Удальцова нет, пришельцы утаскивают его в свой потусторонний мир допросов, наветов и провокаций. Это беспредел. Он успел сказать только: «Россия будет свободной! Это одиночный пикет!» — и больше ничего не сделал.

Появляется Навальный. Пресса бросается к нему так, словно он сейчас должен объявить об отмене всемирного тяготения или переходе на работу в ЦК КПСС. В ушанке с серым мехом, с неподвижным и абсолютно серьезным лицом, без тени улыбки, Навальный идет с охранником за спиной, смотрит прямо перед собой и не произносит ни слова. Фотографы впадают в экстаз, один маленький, с камерой, которая уже облизывается голубым мертвенным огнем, пихает меня с такой силой, что я едва не даю ему в лоб в ответ. Но останавливаюсь: коллега все-таки! Вообще, в сквере, где присутствуют либерал Немцов и националист Демушкин, агрессивнее всех ведет себя именно пресса, стадом носящаяся за так называемыми випами. Люди с улыбками аплодируют Навальному, а мужчина с матовой бледностью на лице, заработанной ежедневными часами в офисе за компьютером, иронически комментирует: «Навальный, как всегда, загорелый…»

В этом сквере между Лубянкой и Политехом идет постоянная циркуляция людей. Один поток втекает в зажатый полицейскими цепями сквер, другой вытекает из узкого горлышка, созданного полицией. Зачем здесь полиция, вообще непонятно. Зачем окружать сквер и закупоривать его, понять невозможно. Зачем такое количество армейских грузовиков, полицейских автобусов Ford, бронированных автомобилей «Тигр», офицеров в кожанках, автозаков и бесконечных рядов в сером, умом не понять. Мегафоны монотонно повторяют одно и то же, сверху второй час висит вертолет и мигает красным огнем, распоряжения о передислокации отрядов так громко звучат в рациях, что их слышат все присутствующие в сквере. Вся эта военно-полицейская мощь, собранная в центре Москвы против людей с цветами, есть видимое выражение состояния чьих-то мозгов, которое выражается кратким словом: «Неадекват».

Пообвыкнув на сквере внутри полицейских цепей, люди начинают жить нормальной жизнью мирного митинга. В самой гуще толпы, у Соловецкого камня, поднимается российский флаг и гордо веет в сереющем зимнем воздухе, среди мрачных серых цепей. Полицейские стоят в цепях с лицами людей, которым вообще все давно уже все равно. Я понимаю, торчать часами на морозе тяжело и скучно. Серьезный мужчина в кепке, с табличкой «Питер против банды питерских», стоял на краю сквера с самого начала митинга, а вот и новый персонаж: он залез на сугроб, держа в руках две планки, на каждую из которых привинчены по несколько листов ватмана с красными и черными буквами. Это у него агитационная тумба против коррупции. Парень в коротеньком пальто и разлапистых шерстяных перчатках переминается с ноги на ногу. На голове у него красный колпак Деда Мороза, а на плечах российский флаг. Невысокая женщина идет сквозь толпу с медицинской повязкой на лице, на повязке написано: «Нет государственному террору!», а на ее пути девушка раздает цветные листовки: «Срочно разыскиваются честные люди!» У девушки шапка с ушами, хит митинга и зимнего сезона, дубленочка и симпатичное лицо любительницы «Фейсбука», которая о каждом своем действии сообщает еще и в «Твиттере». Это такие, как она, за день до не разрешенного мэрией митинга заполнили «Твиттер» одним сообщением с двумя словами: «Я пойду!»

Никто ничего не боится. Никто не скрывает имен, если спрашиваешь, сообщают без проблем. Многие ходят со значками «Я был на Болотной. Арестуйте меня!», есть значки с Магнитским, есть со словами: «Еще 12 лет? Нет!», а есть и с шифровками: «Типун айхун!» Явлением из другой реальности гуляет меж мрачных полицейских цепей огромное белое яйцо, надетое на человеческое тело в чем-то вроде пестрого узбекского халата. Я заглядываю в окошко в яйце и вижу там лицо и горящую лампочку. У него там внутри уютно! Здороваюсь, яйцо тоже здоровается. На груди у него табличка: «Человек-яйцо просто гуляет!», а на спине тоже табличка: «Человек-яйцо не участвует в несанкционированных митингах!»