Москва против Мордора

Портреты депутатов заканчивали свой путь в мусорном контейнере с надписью «Для отбросов», стоявшем на тротуаре. Со странной важностью, словно не понимая своей судьбы, они смотрели из мусорки, а напротив них стояла толпа и молча смотрела на них. В толпе ходил мужчина с косой в руках и в черном балахоне, на котором спереди и сзади было написано «Коррупция». Из-под балахона торчали остроносые туфли с серебристыми цепочками. Тут же поблизости был человек с надетым на голову картонным ящиком, с трех сторон оклеенном мыслями о текущей ситуации, соображениями о жуликах и ворах и сообщениями для депутатов. «Исаев, мы запомним твою мор_у!», — гласил текст одного из сообщений, в котором буква «д» была корректно выпущена. А на тротуаре до последнего стоял человек в желтом жилете и натянутом капюшоне с плакатом: «Богородица, Ирода прогони!»

Люди в черном против людей в разном Мученики оппозиции уже год в тюрьмах. Их забыли? 12 июня 2013 Москва выходит на «Марш против палачей»

Широкая людская река трогается под рев сотен голосов: «Свободу политзаключенным!» Вот они, политзаключенные России, их лица на больших, метровых и полутораметровых портретах, поднятые над первым рядом, в свете летнего солнца и мягком веянии флагов, плывут над Москвой. Они все здесь, эти узники и мученики, засунутые на долгие месяцы в камеры СИЗО, получившие кляп в рот и ошейник на горло в виде домашнего ареста — вегетарианец Леонид Ковязин, и инвалид второй группы Михаил Косенко, и бывший матрос Северного флота Алексей Полихович, и анархист Алексей Гаскаров, и кандидат наук и отец двоих детей Сергей Кривов… Улыбается с фотографии Сергей Удальцов с привычно бритой головой — для многих он просто Серега; глядит на шествие задумчивая девочка Саша Духанина, активист движения «Еда вместо бомб». И медленно плывет белый с красными буквами плакат во всю ширину Якиманки: «Свободу узникам 6 мая! За вашу и нашу свободу!»

Все эти люди сидят ни за что. Все они год назад пришли на мирную демонстрацию. Все они жертвы провокации, которую устроила озлобившаяся на людей, потерявшая в панике тех дней соображение, социально опасная и мелко-мстительная власть. Цель того, что делают с этими людьми, выдернув их из нормальной человеческой жизни и мучая в камерах, — возродить в душе у каждого из нас давний, всегдашний, генетический русский страх, прорастающий корнями в аракчеевские поселения, в съезжие и этапы, в сталинский террор, в пытки карцером, в липкую гэбэшную муть. Те, кто пытается снова запихнуть Россию в серый, мерзкий туман полицейщины, — это они преступники.

Каждый из пятидесяти тысяч, запрудивших Якиманку, знает это. И другие сотни тысяч тоже знают, которые еще придут. На краю людского потока, заполнившего старую московскую улицу, плывет ангельское лицо Маши Алехиной, а под ним черный плакат с белыми и алыми буквами: «Полицаев с Болотной под суд!» Во всю ширину Якиманки медленно и мерно течет людской поток, весь в ярких, нарядных флагах, с огромными цветными лозунгами, со стайками воздушных шаров, с тысячами самодельных плакатиков формата A4, на которых каждый горожанин с помощью принтера или фломастеров может сказать слово. И они говорят.

Я рассказываю про этих людей, выходящих на улицы, в каждом тексте про митинг и в каждом рассказе про марш, потому что каждый из них неповторим, каждый со своим лицом, одеждой, манерой идти, манерой смеяться, говорить и нести плакат. Каждый из них в высшей степени свободен, ибо сам пишет свой плакат и сам выходит с ним на марш. Это идет — в очередной раз идет — та свободная, стихийная, природно ненавидящая подлость и ложь Москва, которую я люблю и знаю до последних переулков. Это шагают мужчины с интеллигентными подстриженными бородками, каждый из которых философ, и красивые женщины в развевающихся юбках и под разноцветными зонтиками, спасающими их нежную кожу от жаркого солнца. Это идут под красными флагами анархисты, ротфронтовцы и левые, все сплошь молодые и громкоголосые, и несут плакат: «Остановим репресии массовым протестом!» Это не опечатка, это они так написали на плакате с одним «с», а переделывать, видно, было им не с руки — времени нет, да и сил уже столько потрачено… Но эта ошибка на самодельном плакате ценнее, чем три тысячи плакатов, сделанных по шаблону и с текстом, спущенным из администрации.