Москва. Путь к империи

Но военные игры усложнялись с каждым месяцем, с каждым годом, поскольку Петр приглашал к себе воинов — соседей-преображенцев и офицеров-иностранцев — и следовал их советам. Софья относилась к увлечению брата равнодушно: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не мешало. А дитя-то не тешилось. Петр в этих играх учился многому: подчиняться, повелевать, руководить, понимать людей — серьезная наука для царя!

В своих потехах в селе Преображенском Петр очень напоминал Кира Великого, основателя Персидской державы, который начинал свой поход в историю с организации отряда энергичных и преданных ему юношей. Подобные примеры (естественно, с оговорками) в мировой истории нередки. Но Софья из-за собственной невнимательности не поняла, какую могучую силу представляют собой мальчишки, а затем юноши села Преображенского.

Вскоре Петр сформировал из сверстников два батальона потешных войск. Из них в скором будущем выкристаллизуются Преображенский и Семеновский полки, которые станут гордостью российской армии, эталоном боевой выучки, образцом храбрости. Софья, когда до нее доходили слухи о делах в Преображенском, лишь посмеивалась над потехами Петра: у нее были стрельцы, шестнадцать полков в Москве. Скажи им только — и они сотрут с лица земли все потешные крепости в Преображенском. Царевна была уверена в своих воинах.

А Петр уже сформировал бомбардирскую роту, привлек иноземных офицеров, прошел под их руководством полный курс молодого бойца. Начав с барабанщика, он освоил затем все воинские профессии. Офицеры из Немецкой слободы помогли Петру освоить азы арифметики, геометрии, фортификации.

В 1687 году правительница наконец поняла, какую серьезную опасность представляет для нее дерзкий, неугомонный Петр, и перешла к активным действиям.

После неудачных бесед с Шакловитым она через верных людей стала распространять по Москве слухи о готовящемся Натальей Кирилловной заговоре против Софьи, Василия Васильевича Голицына и даже патриарха. Софью интересовало, как отреагируют на эти слухи обыватели и, главное, стрельцы. Надо отдать должное воинам, они не поддались, не дали себя спровоцировать (но Петр потом, гораздо позже, им это не зачтет).

Софья стала вести переговоры с Шакловитым (показания опять же даны под пыткой) об организации покушения на царя Петра, хотя прекрасно понимала, что в случае раскрытия заговора или провала ее ждет монастырь. Охочих на это грязное дело не нашлось.

В конце 1687 года Петр стал, пока еще несмело, осваивать государственное дело. По свидетельству некоторых иностранцев, именно с этого времени Голицын обязан был докладывать Петру о важнейших делах, а в январе 1688 года царь принял участие в заседании Боярской думы.

Это обрадовало Наталью Кирилловну. Ее пугали потешные игры. Она мечтала видеть сына степенным, мудрым, деловитым царем, умело руководящим страной, расставляющим на ключевые посты обиженных Нарышкиных и их союзников. О реформах (в виде косметических преобразований) она тоже мечтала — об этом говорилось в рассказе о последних годах жизни Алексея Михайловича. Но Петра влекло гораздо дальше.

В 1688 году, исследуя заброшенные амбары Льняного двора в селе Измайлово, он наткнулся на старый английский бот. Это что за диво на окраине Москвы? Откуда здесь английское судно, да такое красивое, хоть и старое? Когда-то это английское чудо кораблестроительной техники приобрел Никита Иванович Романов, двоюродный брат Михаила Федоровича, увлекающаяся натура, которой в те годы еще не нашлось применения в Московии.

Никита Иванович умер, но люди не пустили бот на дрова, упрятали в старый амбар, будто знали, что появится когда-нибудь человек, которого эта диковина поразит и подвигнет — кто знает — на большие дела… Появился.

Юный царь приказал отремонтировать бот. В Москве в те годы проживал голландец Христиан Брандт, знавший толк в корабельном искусстве. Он выполнил поручение Петра, спустил отремонтированное судно на речку Яузу. Английскому боту в ней было тесновато. Как ни старался Христиан Брандт, как ни хотелось ему продемонстрировать возможности судна, которое может ходить даже против ветра, ничего у него не получилось. Ветра-то ему московского вполне хватало, да воды было маловато. Бот с трудом разворачивался в узкой реке, бился то и дело в берега, должного эффекта на публику не произвел. Голландец видел равнодушные лица людей… но горевать ему Петр не дал! Глаза царя горели азартом. Он приказал перенести бот на Просяной пруд в Измайлово. Там парусам было чуть привольнее, но только чуть-чуть.

Петр, будто завороженный фигурами несложных парусов, в тот же день узнал о Плещеевом озере длиной в 9, шириной в 6 километров, отпросился у матушки, съездил в Переяславль, понял, что здесь можно начать дело великое, и вернулся возбужденный в Москву, сказал Наталье Кирилловне: «Надо строить флот!»