Москва разгульная

Время Екатерины II стало эпохой расцвета крепостного театра. Подобного в Европе никогда не было! Европейские актерские труппы скитались по городам и весям и являлись символами творческой свободы. В России – наоборот, крепостные театры и оркестры стали чудовищным и циничным символом рабства. Развращенные властью и деньгами господа считали балерин и артистов своей собственностью. Для них они ничем не отличались от породистого пса или дорогой лошади. Поэтому любые проявления воли карались жестоко.

Так, князь Николай Шаховский запрещал своим артистам приближаться друг к другу ближе, чем на метр, женщины не имели права смотреть на мужчин и разговаривать с ними. В качестве особой изощренной меры наказания князь Шаховской приказывал усадить артиста на прикреплённый к стене железный стул, над которым был железный ошейник, который застёгивали на шее «воспитуемого». В таком положении, без сна и без пищи артисты проводили порой по несколько суток.

Часто помещики кричали на актёров из зрительного зала или записывали их ошибки. Промахи исправляли тут же, во время антракта: жестоко драли актёров за кулисами розгами. Писатель Михаил Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы» писал:

«В ложе перед хозяином театра лежала на столе книга, куда он собственноручно вписывал замеченные им на сцене ошибки или упущения, а сзади на стене висело несколько плеток, и после всякого акта он ходил за кулисы и там делал свои расчеты с виновными, вопли которых иногда доходили до слуха зрителей».

Сразу после порки актёр или актриса должны были петь, плясать и играть дальше с учётом всех замечаний. Одна и та же актриса с утра могла получать розги за вчерашнее прегрешение, днём выступать на сцене гордой Минервой, а вечером терпеть надругательства на глазах собственных детей.

По словам современников, генерал Иван Шепелев за особую жестокость с крепостными актерами получил прозвище «Нерон». Он содержал балерин в тесных сырых комнатах-камерах с решетками на окнах. Одна из балерин Шепелева однажды написала любовную записку своему сердечному другу – капельмейстеру, такому же крепостному. Когда об этом узнал генерал, девушка пропала без вести, а у молодого человека случился «сердечный приступ».

Шансов быть вольными над своей жизнью у артистов было меньше, чем у обычных крестьян, которые могли жениться или выйти замуж по своему усмотрению. Актёров же порой пытались разводить, как гончих, «скрещивая» друг с другом, невзирая на их чувства. Очень часто, вельможи держали своих хорошеньких актрис за личный гарем, а также предлагали «навестить» их особо дорогим гостям.

У других господ были еще более разгульные забавы. После спектакля самых красивых актрис заставляли полуголыми стоять в саду, изображая прелестных нимф. Разгоряченные вином гости с удовольствием гонялись за «актерками», беря их силой. Это вызывало скандалы в актёрских семьях. Днём актёра пороли, чтобы лучше старался; ночью он отыгрывался и бил жену «за блуд», стараясь «не попортить товар».

В любое время помещик мог наказать артиста за любую мелочь, отправить его на тяжелые работы, на конюшню или продать его. Первоклассные крепостные актеры были ценным товаром. Так, талантливую балерину можно было продать за 5 тысяч рублей, в то время как горничная могла принести своему хозяину лишь 80 рублей. Когда деньги нужны были срочно, актёров продавали не в розницу, а оптом, вместе с музыкальными инструментами. Известно, что граф А. Г. Разумовский продал Г. А. Потемкину целый оркестр!

Прадед М. Лермонтова А. Е. Столыпин продал своих крепостных «амуров и психей» императору Александру I, получив за 74 актерские души «из казны 32 тысячи рублей». Его актеры и составили костяк первой труппы ставшего знаменитым Малого театра. Актеров и актрис часто продавали, меняли, а иногда сдавали в аренду. Это также было очень выгодно. Не менее трагичными были судьбы императорских актрис.

Крепостные театры существовали до отмены крепостного права. Актеры и театральные сотрудники получили право уходить от теперь уже бывших хозяев, создавать собственные труппы, гастролировать. Некоторые усадебные театры перешли на коммерческие начала, но большинство театров разорились и опустели.

Пленники судьбы: