Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода

«Оглядываясь назад, я удивляюсь тому, – говорит Женя, – откуда у меня было столько сил и здоровья, чтобы днём трудиться на работе, а после работы приходить домой и строить аппарат. В общем, сумасшествие было полное. Сейчас я на это был бы не способен. Даже при наличии таких возможностей, которые у меня есть сейчас».

Строительство аппаратуры – дело трудоёмкое, зато своя аппаратура давала возможность добиться самодостаточности, что было непременным условием для того, чтобы выразить какие-то свои творческие мысли.

Но требовалась ещё и репетиционная база, где группа могла бы оттачивать своё мастерство и где хранилась бы аппаратура. В поисках места для репетиций Женя Чайко и его товарищи обежали пол-Москвы, прежде чем оказались на Благуше, в дирекции Дома культуры фабрики «Шерсть-сукно». Выслушав ребят, Вадим Петрович понял, что судьба преподнесла ему шанс изменить свою творческую судьбу в лучшую сторону, ведь наличие собственной концертной аппаратуры давало возможность творческой свободы и независимости.

Вот так в ДК фабрики «Шерсть-сукно» был создан ансамбль «Проспект», музыкальным руководителем которого стал Вадим Петрович. В первоначальный состав вошли: гитарист Константин Денешкин (брат Андрея Денешкина), второй гитарист Александр Бургонов, бас-гитарист Андрей Чучин (оба школьные приятели Жени Чайко), барабанщик Коля Агафошкин, а вокалистом стал Юрий Забелло, тот самый, что позже соберёт группу «Мафия». Женя Чайко и Андрей Денешкин, будучи мастерами на все руки, продолжили заниматься повышением технической оснащённости ансамбля.

Но поскольку рок-музыка в то время была в глубоком подполье, то Вадим Петрович выдвинул условия:

– С рок-н-ролльным репертуаром на большую сцену путь нам заказан! Нужно играть песни типа «Пусть заржавеет автомат и станет пахарем солдат…». За это не посадят, а это – самое главное!..

У Вадима Петровича были свои представления о том, по какой творческой траектории ансамбль должен двигаться дальше. Группа много выступала на танцах в Доме культуры, где исполняла популярные эстрадные шлягеры и песни своего музыкального руководителя, но однажды Вадим Петрович, использовав свои былые связи в Москонцерте, договорился о том, что «Проспект» выступит ни много ни мало, а в «Олимпийском» на разогреве у одного популярного вокально-инструментального ансамбля.

«Мы оказались в некоторой растерянности, так как явно были не готовы к этому, и в конечном счёте отказались. И наверное, правильно сделали, потому что в противном случае всё закончилось бы конфузом», – вспоминал Женя Чайко.

В подобных «Проспекту» коллективах, где драйвовый рок подменялся на вялую попсу, всегда была высока текучесть музыкантов. Одни уходили, их сменяли другие, ещё питавшие какие-то иллюзии. В «Проспекте» успели поиграть неплохие музыканты, такие как, например, Александр Груничев по прозвищу Шрам, позже собравший группу Stainless. В «Проспект» прослушивался легендарный Паук (Сергей Троицкий), а также Ярик (Ярослав Кустов), который потом собрал группу «Кантор». Но ситуация так и барахталась бы без какого-то видимого результата, если бы однажды весенним вечером 1985 года на прослушивание не явился Толик Крупнов. Он приехал с женой Машей, которая тогда была беременна их первым ребёнком.

«Я помню, у нас была штатная репетиция, когда приехал Толик, – вспоминает Женя Чайко. – Он взял гитарку и с удовольствием спел несколько песен из репертуара „Машины” и „Воскресения”. В то время каждый музыкант считал делом чести уметь петь и играть „Машину Времени”. Мы привели Крупнова к Вадиму Петровичу. Тот послушал, покачал головой.

– Да, – говорит, – солидно, хороший материал…

В том смысле, что материал – это сам Толик Крупнов. Тогда у Толика ещё не было никакого материала, тогда он сам был материалом.

Вадим Петрович взял Крупнова на место бас-гитариста, но после того, как из группы ушёл Юра Забелло, Толик спросил:

– Может, я и попою ещё?

– Ну давай! Попой! – согласился Вадим Петрович.

Так что Толик тоже пел „Пусть заржавеет автомат”…»

«Но Крупнов, конечно, хотел исполнять другую музыку, – вспоминает Женя Чайко. – Толику очень нравились группы Black Sabbath и AC/DC. Тогда многие были одержимы тяжёлой музыкой, потому что это была драйвовая музыка протеста. У Толика был огромный внутренний запал, и мы скоро почувствовали, что это – человек, вокруг которого можно сделать команду, потому что творческие люди… неподкупны. Невозможно заставить творческого человека делать то, что он не хочет. С появлением Крупнова всё у нас пошло семимильными шагами. Он был настоящий генератор идей, человек, который стал хребтом группы. А остальные музыканты уже консолидировались вокруг него».