Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода

Однажды мы с Макаровым и Кондрашкиным поехали в Ригу. После нашего выступления Антоний Мархель, который заведовал там клубом современной музыки, написал письмо в Петербург Александру Кану о том, что есть очень интересный московский музыкант. Кан стал прислушиваться к тому, что мы делаем, и ему показалось это очень интересным. Вот такой был мир, где одно цеплялось за другое. Для меня освоение Москвы началось из Петербурга. А Питер тогда находился под влиянием Прибалтики. Прибалтика же, как наиболее свободная, западная, либеральная часть СССР, была законодателем музыкальной моды.

В Москве поначалу я не выступал совсем, все мои выступления ограничивались поездками в Питер. Я ездил к Курёхину. Организовывал себе на работе командировки, научно-исследовательские, но при этом брал с собой саксофон. А если не брал, то Курёхин искал для меня саксофон в Питере. В каждый мой приезд Курёхин обязательно организовывал для меня один-два концерта. Так было на протяжении многих лет. И так постепенно я стал в Питере своим человеком. Но Питер с очень большим интересом прислушивался к моим рассказам о Москве: Курёхина очень интересовала группа «ДК», а Кондрашкина – группа «Центр». Я играл в обеих этих группах.

Интересно, что первые концерты «Поп-Механики» прошли не в Питере, а в Москве в 1984 году. Вот так Курёхин уважал Москву! До этого у Курёхина была группа Crazy Music Orchestra. Тоже нечто типа «Поп-Механики». Ритм-секция там была из «Аквариума». Но в тот момент Курёхин был в ссоре с Гребенщиковым. Вернее, насколько я знаю, поссорились их жёны. А мужья уже как бы…

– …поддержали их.

– Да. Люда и Настя поссорились. И поэтому Курёхин решил, что ритм-секция теперь будет из «Странных Игр»: братья Сологуб и Кондрашкин. Также он пригласил саксофониста Игоря Бутмана и певицу Валентину Пономарёву. Я в этом первом концерте – он состоялся в ДК «Москворечье» – принимал участие в составе биг-бенда Виктора Мельникова. А вторую «Механику» я организовал в общежитии МИФИ. Это на расстоянии одной троллейбусной остановки от Москворечья. Там был небольшой зальчик в подвальчике, длинный и узкий. Парня, который всё это устроил, звали Пит Колупаев. Я с ним уже был знаком, так как там же, в МИФИ, организовывал концерты ансамбля Михаила Жукова. Состав второй «Поп-Механики» был такой: Сергей Курёхин, братья Григорий и Виктор Сологубы, Африка и мы с моим братом Игорем Летовым, который играл на бас-гитаре. Впрочем, был ещё один парень, гитарист из Екатеринбурга Александр Костырев.

Это была не первая моя попытка привезти Курёхина в Москву. В 1983 году я пригласил его, Бориса Гребенщикова и Петю Мамонова устроить концерт в клубе филофонистов при заводе имени Орджоникидзе, что на улице Вавилова. Мне там поручили провести вечер памяти Джона Колтрейна, и я решил не ставить пластинки, а пригласить музыкантов, которые сыграли бы посвящения Колтрейну. И там состоялся большой концерт, в котором и Светлана Голыбина показывала свои сочинения, и Миша Жуков, но когда местные кагэбэшники увидели загримированного под труп Курёхина, то директор ДК вышел на сцену и объявил, что зал закрывается на ремонт. Прямо во время концерта…

– Давай вернёмся немного назад: получается, что, когда ты приехал поступать в институт, ты ещё не умел играть на саксофоне? Это увлечение пришло к тебе здесь, в Москве?

– Да, началось всё с того, что я развёлся с первой женой и мне нужно было как-то её заменить. Почему-то мне не пришла в голову идея, что одну женщину можно просто заменить другой, поэтому я купил саксофон и начал на нём играть. Самовыражаться. Самоучкой. Для себя. Я не собирался нигде выступать и даже не думал, что когда-то смогу где-то выступать. Жил я в то время не в самой Москве, а в ближнем Подмосковье, в Краскове. Я и сейчас там прописан. Красково – это посёлок городского типа, а когда-то это была деревенька Красково-Богородское. Это очень интересное историческое место, потому что с него началось дачное строительство в России. Первые дачи были выстроены местными купцами именно там. Сначала я жил в деревянном доме. Но не в частном, а в бревенчатом, двухэтажном, построенном ещё в 1920-х годах. Звук саксофона очень раздражал соседей, и у меня с ними шла настоящая война. Они жаловались в ДЭЗ, стучали в стены, бросали снежки в окна, били стёкла. А потом я переехал в панельную шестнадцатиэтажку – туда снежок уже не добросишь. Поэтому там уже никаких особенных конфликтов не было.

– Где и когда случился твой первый настоящий концерт?