Москва (СИ)

— Убийства происходят в разное время года, но находим тела пусть в разных местах, но всё равно в Замоскворечье. Таким образом можно точно установить, что он постоянно живёт в городе, недалеко от того района, где нашли трупы. Вряд ли бы он стал отвозить тела далеко от места убийства — слишком рискованно. И скорее всего, всё-таки он извозчик. Так сподручней вывозить трупы, меньше ненужного внимания.

— Хорошо, с профессией убийцы мы определились, извозчик так извозчик. Сколько уже найдено таких тел? — хмуро произнёс Трепалов.

— На сегодня двадцать одно. Уверен, ещё далеко не всё, — вздохнул Николаев. — Каждый день жду новостей о появлении ещё одного трупа. Даже издёргался. Вроде из кожи вон вылез и других заставил, а всё равно такое чувство, что чего-то не сделал.

— Мне это знакомо, — кивнул Трепалов.

Я мысленно с ним согласился. Бывает, и к сожалению, слишком часто, чем тебе бы хотелось, когда ты сделал всё возможное и где-то даже невозможное, но результат так и не получил. Только в нашем ремесле отсутствие результата — это новые уголовные дела, новые преступления и жертвы.

— И что конкретно бесит: бьюсь как рыба об лёд и всё бестолку! Ты ведь понимаешь, сколько у нас народу извозом занимается или лошадей держит! На тысячи счёт идёт! Пока каждого проверишь, в душу заглянешь — эта тварь снова кого-то убьёт! Мои орлы уже просто поселились на конских рынках и базарах, всех осведомителей среди извозчиков и барышников на уши подняли. И ничего… Результат — ноль! — В глазах начальника МУРа появилась боль вперемешку с ненавистью. — В газетах уже подняли шумиху на этот счёт. Пишут, дескать появился в Москве какой-то душегуб, скармливает людей свиньям. Народ болтает — мол, советская власть не в силах порядок навести и поймать гада. Вопрос уже в политическую плоскость перешёл. Меня уже к Владимиру Ильичу вызывали, — горько усмехнулся он. — Приказано найти убийцу в максимально сжатые сроки.

— И ты хочешь, чтобы мой отдел помог тебе? — задумчиво сказал Трепалов.

— Да. Потому что мы уже с ног сбились. А я не хочу, чтобы эта нелюдь и дальше безнаказанно убивала людей, — твёрдо произнёс Николаев.

— Что, товарищ Быстров, берёмся за это дело? — Трепалов перевёл на меня испытывающий взгляд. — Поможем уголовному розыску?

— Берёмся, — кивнул я.

Николаев облегчённо вздохнул.

— В общем, можешь на нас рассчитывать, Саша, — улыбнулся Трепалов.

— Я знал, что ты не откажешь: мои люди где-то через полчаса привезут тебе для изучения все материалы. Гуртом, оно и батьку бить сподручней, — с облегчением сказал начальник МУРа. — Да, на время откомандирую к тебе одного из моих инспекторов — Бахматова.

— Зачем? — удивился Трепалов.

— Он плотно этим делом занимается, будет тебе полезен, — пояснил Николаев.

— Как скажешь. Бахматова я хорошо знаю, сотрудник, что надо.

— Других не держим, — усмехнулся начальник МУР.

Он быстро распрощался и ушёл.

А я… я ощутил странное чувство, поскольку точно знал, кто этот Упаковщик. В истории он вошёл как первый советский серийный убийца, хотя на самом деле были и другие, до него. В суде он проходил сначала как Василий Комаров, но потом всплыла правда, что это — не настоящая его фамилия. В прошлом он был Петровым. Всплыла очень мутная история с попаданием в плен к Деникину, когда этот самый Петров служил в Красной Армии. Чтобы избежать ревтрибунала, Петров сбежал в Москву, где и объявился под новой фамилией в качестве извозчика. А вот откуда у него взялись деньги на лошадь, дом и новые документы — до сих пор загадка, которая позволяет поверить в версию, что Петров был агентом деникинской разведки.

Любому полицейскому нашего времени фамилия Комарова известна ничуть не хуже, чем к примеру Чикатило, так что удивляться моим познаниям на сей счёт нельзя.

Что самое важное — я ведь знал и примерный адрес маньяка. Он жил где-то на Шаболовке, а та врезалась мне в память по другой причине: огромного количества телепередач, сделанных на Шаболовке 37, которые я смотрел в детстве.

Однако тут возникал другой вопрос — моего послезнания явно недостаточно, чтобы выписывать ордер на арест и ехать брать маньяка. Тот же Трепалов закономерно спросит, а откуда ты, товарищ Быстров, знаешь, кто убийца и где он живёт, и тогда я вряд ли смогу ответить хоть что-то внятное. В историю о моём ментовском прошлом, вернее — будущем, он вряд ли поверит, будучи человеком сугубо материалистического склада.

Так что этот вариант отпадает сразу. Но это не значит, что я оставлю маньяка в покое и позволю событиям развиваться своим чередом.

Если тот убьёт ещё кого-нибудь, получается, что несу ответственность за эту смерть.

Значит… значит, надо включиться в расследование так, чтобы оно быстро вышло на маньяка. И я просто обязан направить процесс в нужное русло.

Люди Николаева уложились гораздо быстрее, указанного им срока. Уже минут через пятнадцать на наших столах стремительно вырастала гора документов.