Москва (СИ)

Я вырубил его, врезав рукояткой нагана по «кумполу» и помог бесшумно упасть, подхватив бесчувственное тело. Минут десять он точно будет «вне зоны доступа».

Прильнув к стене, подобрался поближе на звуки возни.

Глаза успели освоиться к вечерней темноте, так что я и без прибора ночного видения или прожекторов разглядел, что творится. Как и следовало ожидать, ничего хорошего: трое представителей местной шпаны напали на женщину, пытаясь, как это называлось на уголовном жаргоне, сделать «тюльпан» — натянуть юбку на голову, завязать, а потом изнасиловать жертву.

Дама была не одна, но её кавалер не мог прийти на помощь. Первым делом бандиты его «успокоили», и теперь он валялся в глубокой отключке.

Я успел вовремя, сопротивление женщины было сломлено, несколько увесистых оплеух заставили её замолчать, а юбки, включая нижнюю, уже с треском вздымались над головой.

Соотношение сил не в мою пользу: бандитов — трое, у одного «шпалер», у другого финка, третий вроде без оружия, но опять же — это не факт.

Меня троица уродов не заметила. Гопота слишком понадеялась на прыщавого, который в настоящий момент тихо и мирно отдыхал на мостовой.

Всё. Пора обозначить себя.

Выцелив бандита с пушкой, я нажал на спусковой крючок. Бил так, чтобы наверняка, мирным зайкой этот гадёныш точно не был. Вдобавок, не хватало ещё получить от него ответку в виде выстрела. Не попадёт в меня, так по закону подлости подстрелит женщину. В общем, бить надо было наповал, что я и сделал.

И хоть рекомендуется стрелять в живот — он большой и мягкий, но мне для гарантии пришлось целиться в голову и вышибить гопнику мозги или то, что ему их заменяло.

Гад упал как подкошенный. Его подельники испуганно замерли, не сразу сообразив, что произошло, и тогда я окончательно вышел на сцену.

Оказался возле женщины с задранной юбкой, резко оттолкнул, сваливая на землю, подсечкой сбил типа с ножом, а когда тот из положения лёжа попытался таки вонзить лезвие мне в бедро (упорный попался гад), прострелил ему плечо. Раненый взвыл, и я пинком вышиб у него нож.

Один — труп, ещё один получил ранение и обезврежен. Третий благоразумно вздёрнул лапы кверху.

— Не стреляй! Только не стреляй!

— Не дёргаться! — рявкнул я, направляя на него ствол. — Уголовный розыск!

Он испуганно закивал.

— Понял, командир!

— Оружие есть?

— Только финка в сапоге.

— Можешь наклониться, только очень медленно. Достань и аккуратно положи на землю. Если что-то пойдёт не так — стреляю на поражение.

— Не надо на поражение, командир! Сделаю, как ты сказал.

Бандит склонился и достав финку, спрятанную за голенищем, сапога, покорно положил перед собой.

— Распрямись, — разрешил я, а когда тип принял вертикальное положение, велел, чтобы он ногой пнул нож ко мне.

— Точно ничего больше нет? — сурово спросил я.

— Мамой клянусь!

— Смотри, если обманул, я тебе коленку прострелю. До конца жизни инвалидом останешься.

Я бегло обыскал его и, удовлетворившись результатом, связал руки его же брючным ремнём.

— Постой пока.

Теперь предстояло выяснить как обстоят дела с жертвами нападения.

— Всё в порядке, гражданка. Я из уголовного розыска. Вам больше ничего не грозит.

Женщина нервными движениями опустила юбки. Я смог получше разглядеть её: слегка полноватая шатенка лет двадцати пяти, с забавно вздёрнутым кончиком носа, придававшим лицу несколько озорной вид.

— Спасибо, — чуть хриплым голосом произнесла она.

— Как вы себя чувствуете?

— Уже лучше, — она смущённо улыбнулась, а потом вспомнила о своём кавалере.

— Антон! Тоша! — подобно наседке, женщина захлопотала вокруг лежавшего мужчины.

Вместе нам удалось привести его в сознание. Он застонал и присел, держась за голову.

— Гады! Вся башка теперь раскалывается! Маша, помоги мне подняться.

— Вам лучше не вставать, — посоветовал я. — Пусть врач вас осмотрит.

— Ничего страшного, не в первый раз, — отмахнулся мужчина.

Он был лет на десять старше меня. Тонкая полоска усов над верхней губой придавала ему несколько аристократический вид. Впрочем, и одет он был весьма прилично по нынешним меркам: явно не дешёвый костюм, модная тросточка… Густые чёрные волосы тщательно расчёсаны и покрыты бриолином: шевелюра даже растрепаться не успела.

— Кто вы — наш спаситель?

— Уголовный розыск.

— Уголовный розыск?! — покачал он головой. — Вовремя подоспели, нечего сказать. Спасибо вам!

— Не за что. Это наша работа, — с улыбкой сказал я.

— Антон, не возражаешь? — спутница бросила взгляд на кавалера и. не дождавшись ответа, коснулась моей щеки губами.

— Спасибо, — прошептала она, а затем вытерла следы помады и отстранилась. — Вы спасли нас.

— Просто повезло, что мимо проходил.

Я вспомнил о своих обязанностях.

— Могу посмотреть ваши документики.

— Антон? — женщина посмотрела на кавалера.

— Конечно. Сейчас покажу.

Вдруг кавалер ойкнул, схватился за грудь. Лицо его стало мертвенно бледным…

Он резко пошатнулся.

— Вам плохо? — осторожно спросил я.

— Да, помогите… — сдавлено произнёс мужчина. — Сердце…

Он застонал.

Его боль была мне хорошо знакома. Когда-то из-за сердечного приступа я оказался здесь.