Москва слезам не верит

Уже год она жила в Москве, но на московские театры, концерты, музеи, выставки у нее не хватало времени. С утра – на работу, потом в библиотеку. После прошлогоднего провала на экзаменах в институт она занималась упорно и методично. В районной библиотеке у метро «Сокол» скоро обнаружила таких же девчонок из других общежитий. Они сдружились, доставали и передавали друг другу образцы сочинений, билеты по математике, по химии. Библиотека закрывалась в девять вечера, и они еще успевали на последний сеанс в кинотеатр «Сокол».

…Потом их пути разойдутся. Через двадцать лет одна из них станет преподавать в университете на геолого-почвенном факультете, другая уедет в Израиль. Катерина только тогда узнает, что рыжая Милка – еврейка. Она приехала из Белоруссии, работала на фабрике резинотехнических изделий, занималась по воскресеньям в аэроклубе, потом закончила авиационный институт. В Израиле Милка стала летчиком-истребителем и, как говорили общие приятельницы, одной из первых израильских женщин-генералов. В это Катерине не очень верилось, хотя Галя – тоже из давней компании, – которая вышла замуж за румына, как-то переслала письмо и подарок от Милки – серебряный браслет. Все это Катерине передал румын, даже не назвавший своего имени. Он позвонил, договорился о встрече в метро. Улыбнулся, протянул Катерине сверток и исчез. А Катерина весь вечер перечитывала письмо от Милки и вспоминала прошлое…

Но все это будет только через двадцать лет, а сегодня утром Катерина собиралась пойти в Третьяковскую галерею. Живя в Красногородске, она думала, что все москвичи постоянно ходят в театры, в консерваторию, на выставки, но уже через полгода поняла, что столичные граждане живут так же, как красногородцы. Во всяком случае, те женщины, с которыми она работала на фабрике. С утра – на работу, после работы – по магазинам, потом домой – приготовить еду и заняться хозяйством. По воскресеньям ездили на садовые участки или в Серебряный бор на пляж. Те, кто помоложе, иногда ходили по вечерам в ближайший кинотеатр. Никто из ее знакомых никогда не был в Большом театре. В театры ходили, если фабком закупал билеты и устраивал культпоход. Вместе с фабричными Катерина побывала однажды в оперетте и один раз в театре имени Пушкина.

Она составила для себя культурную программу, но осуществить ее оказалось трудно. Случайно Катерина достала один билет в Большой на «Пиковую даму». В этот день она не успела поспать после ночной смены и стала засыпать уже в середине первого акта. Она вообще хорошо засыпала под музыку. Опера ей не понравилась. Что-то старомодное и неестественное увидела она в том, что вместо нормальных разговоров все поют.

Еще в первый месяц жизни в Москве она побывала в Третьяковской галерее, но приехала туда уже перед закрытием, за полчаса обошла все залы, нигде не задерживаясь, и твердо решила, что обязательно придет сюда в воскресенье с утра и проведет весь день. Это воскресенье наступило только сегодня.

– Ты куда? – спросила Людмила, проснувшись.

– В Третьяковскую галерею. Поедем вместе, – предложила Катерина.

– В Третьяковской одни командировочные и гости столицы, – зевнула Людмила.

– Я же не на людей иду смотреть, а на картины, – возразила Катерина.

– Это не для нас, – Людмила усмехнулась. – Я лично в научный зал Ленинской библиотеки поеду, – сообщила она.

– Ты в библиотеку? – удивилась Катерина.

– А ты знаешь, какой там контингент? – заявила Людмила. – Доктора наук, академики, аспиранты.

– Будешь смотреть, как они читают?

– Не я на них, а они на меня смотреть будут, – многозначительно заметила Людмила.

– Чтобы записаться в научный зал, надо высшее образование иметь, – сказала Катерина.

– У меня высшее жизненное. Ты знаешь, сколько работницы библиотеки получают? Не знаешь! Меня за пару шоколадных конфет записали. Могу и тебе пропуск достать.

– То, что мне надо, есть и в районной библиотеке.

– Эх ты! – вздохнула Людмила. – Как была, так и останешься девушкой районного масштаба.

Людмила могла и приврать, но Катерина уже знала, что ее странные идеи иногда приносили самые невероятные плоды.