Москва слезам не верит: сборник

И перейдет к интересующей его проблеме. Актеры хотели построить кооперативный дом на берегу канала недалеко от Икши. Это место в свое время выбрали летчики-испытатели для дачного поселка. Они облетели на самолетах все Подмосковье и остановились на Икше. Позже здесь построили себе дачи первые космонавты. Они начинали как летчики-испытатели, приезжали сюда к своим знакомым и, как только появилась возможность самим построить дачи, выбрали места рядом с поселком. Говорили, что в тех лесах был какой-то особенный микроклимат. Комиссия Моссовета, в которой заседала Катерина, решила вопрос положительно для актеров — те получили участок и начали строить дом. Смоктуновский, уходя, улыбнулся и повторил:

— Как же, помню, помню.

На следующей встрече он ее не узнал. Она не обиделась. Человеческая память не могла вместить тысячи лиц, которые видел каждый день актер. Но до этой их встречи оставалось более двадцати лет.

Людмила сделала еще несколько попыток попасть в Дом кино, ей не удалось, и они двинулись в обратный путь. И тут они услышали, как через громкоговоритель объявили:

— Машину боливийского посла — к подъезду.

Они свернули на улицу Герцена. Мягко подкатил приземистый, почти распластанный по земле «форд». Из подъезда посольства вышел темноволосый господин с дородной женщиной в блестящем платье. И снова громкоговоритель потребовал:

— Машину военно-морского атташе, командора…

Далее следовала непонятная, довольно длинная фамилия.

— Как, как его фамилия? — не поняла Катерина.

— Фамилия не имеет значения, — отмахнулась Людмила.

Она наслаждалась блеском никеля на машинах, сиянием драгоценностей на женщинах, сверканием орденов на мундирах.

— Вот это — настоящее, — восхитилась Людмила.

— Что настоящее? — не поняла Катерина.

— Все это!

— Ну да, — возразила Катерина. — Я недавно в оперетту ходила. Там точно такие же мундиры и платья показывали.

— Ну и дура же ты! — хмыкнула Людмила. — Именно это и есть жизнь. Настоящая жизнь. Для этой жизни мы в Москву и приехали, потому что Москва сегодня — большая лотерея. Можно выиграть сразу и по-крупному. Москва — это… это дипломаты, внешторговцы, ученые, художники, артисты, писатели — и все это мужчины.

— Ну и что?

— А мы — женщины!

— А мы-то зачем нужны этим писателям, дипломатам, артистам? — удивилась Катерина. — У них свои женщины есть.

— А мы не хуже ихних.

— А где мы дипломатов и артистов встретим? — трезво рассудила Катерина. — Они на хлебозаводе и галантерейной фабрике не работают.

— Да, — подтвердила Людмила. — Ты смотришь в самый корень. Главный вопрос: где найти? А везде! Приходится быть щукой с раскрытой пастью. Чтобы твой карась не проплыл мимо тебя. Надо быть всегда наготове, чтобы схватить его. Ты почитай книги. Во всем мире в столицы приезжают молодые, чтобы завоевать их. Мужики идут одним путем, мы другим.

— А мы каким? — спросила Катерина.

— У нас один путь. Через мужиков. Мы им нужны. Так природа устроила. Я тебе столько раз твердила: не вяжись с лимитой. Замуж надо выходить за москвичей. Ух, как я их ненавижу!

— Кого? — не поняла Катерина.

— Москвичей! Но они выбирают. Они — как дворяне, которые захотят или не захотят жениться на нас, барышнях-крестьянках. Им такое право дало это сволочное государство. Оно им дало прописку. Они рождаются сразу с пропиской. Это их главная привилегия. И даже если они живут в коммуналках, у них есть своя площадь. Они могут переходить с работы на работу, их никто не выкинет из общежития, как нас. Они могут даже временно не работать. Переждать, выбрать. Деньги? У них есть родители, которые всегда помогут. Они не работают на этих черных, грязных, тяжелых работах, как лимита. Сидят в теплых конторах, торгуют в магазинах и презирают нас. За что? За то, что мы работаем на них. За то, что мы бесправные рабы! У нас нет выхода из рабства, кроме как замуж. Мы должны выходить за этих колченогих, дутых идиотов!

— Нет уж, — подумав, решила Катерина, — это не для меня. Лучше обратно в Красногородск.

— Фигушки! — выкрикнула вдруг Людмила. На них стали оборачиваться, и она заговорила чуть тише, но все так же темпераментно. — Нет уж, я выйду замуж за колченогого, за идиота, за старого пердуна. Я пропишусь. Если надо, я потерплю. А потом разойдусь и разменяю квартиру. Пусть даже в коммуналку, но чтобы постоянная прописка. Потом можно поднакопить денег и обменяться на отдельную, приплатив конечно. Вся Москва против нас, а мы против нее. Кто кого! Мы все равно победим.

— Почему? — спросила Катерина.

— А потому, что нам отступать некуда.

— Ты как герои панфиловцы, — рассмеялась Катерина. — Велика Россия, а отступать некуда.

— А я и не отступлю, — подтвердила Людмила. — Сучья Москва еще будет меня уважать. У меня будет все, что имеют московские выродки.