Москва - Сталинград - Берлин - Прага

Иду допрашивать пленных. Вид у них довольно потрепанный, однако держатся нагло. И все же в ходе допроса они показали, что фашисты лихорадочно укрепляют свою оборону, но о подготовке нашего контрнаступления не подозревают. О подходе своих свежих сил пленным ничего не было известно.

Следовательно, откладывать контрнаступление на 5 - 6 дней нецелесообразно. Даже если к началу наступления подойдут не все войска - пусть будет по 2 полка от каждой дивизии в первый день наступления, - это уже не страшно. Было бы неправильным вводить все силы сразу. Нужно использовать внезапность с последующим наращиванием удара. Перепроверка сведений, полученных от пленных, с помощью других источников подтвердила их правильность.

Однако нельзя было впадать в крайность, рисковать следовало с умом.

При подготовке к операции нужно было одновременно закреплять оборону и готовиться к наступлению. Танков у нас всего 20, из них половина легкие - Т-26. По артиллерии могли создать плотность всего 25 - 30 орудий на 1 км фронта, учитывая даже 45-мм пушки. Кроме того, нужно в предельно короткий срок подготовить войска, после длительного и тяжелого отхода перейти в контрнаступление.

К 5 декабря сил у нас было явно недостаточно, а на следующий день мы могли уже иметь по 2 полка от каждой из новых дивизий. Это сильный ударный кулак. К 7 декабря должны были прибыть и третьи полки, которые потребовались бы лишь на второй день. Взвесив все обстоятельства, военный совет армии попросил разрешения у командования фронта начать наступление 6 декабря ночью, причем без артиллерийской и авиационной подготовки, внезапно. Просьба была удовлетворена.

Теперь оставалось уточнить план.

Вместо 379-й дивизии, немного запаздывавшей, решили поставить в первый эшелон 82-ю кавалерийскую из подвижной группы, спешив ее, в группе Чанчибадзе оставить пока только 107-ю дивизию, усиленную танковым батальоном, а с прибытием 379-й стрелковой дивизии обстановка покажет, как действовать дальше.

Отказались мы и от артиллерийской подготовки перед началом наступления. Это было довольно необычное решение. А руководствовались вот чем. Конкретных целей для артиллерийской подготовки было мало. Противник опирается на узлы сопротивления, организуя их в населенных пунктах. Да и с боеприпасами у нас не густо. В этих условиях для поддержки наступающей пехоты выгоднее иметь дивизионы, батареи, даже отдельные орудия непосредственного сопровождения, иначе говоря, бить неприятеля прямой наводкой.

Почему мы стремились начать наступление ночью? Нам важно было свести на нет преимущество противника в танках и авиации, внезапно сблизиться с ним вплотную, почти смешаться с ним, навязать ему свою волю, принудить сражаться оружием ближнего боя - пулеметом, автоматом, винтовкой, гранатой и даже врукопашную - словом, тем, чем мы были тогда сильны, чтобы танки и авиацию врага в основном исключить из боя. А в данной обстановке этого можно было достигнуть только ночью. Решающими в этом случае должны были быть действия мелких подразделений и одиночного бойца. Вот тут-то и пригодятся охотничьи навыки, стойкость сибиряков и уральцев.

При решении этого вопроса мы исходили из того, что наша атака пехотой против танков противника в условиях хорошей видимости не сулит успеха: пехоту просто перебьют танки. А в темноте им трудно ориентироваться, тем более когда бой примет характер рукопашной схватки. Да и завести боевые машины будет трудно (мы знали, что фашистские танки не имеют системы подогрева), и авиация в это время суток слепа. Словом, ночь - союзник смелых и умелых. А сибирякам и уральцам смелости и умения не занимать.

Подсчитав свои силы и ориентировочно прикинув силы противника, получили примерно такое соотношение: на направлении главного удара в 9-километровой полосе мы имели 20 стрелковых батальонов, 265 орудий и минометов, 20 танков, а противник - 10 стрелковых батальонов, 150 орудий, 150 танков. Таким образом, в пехоте и в артиллерии на нашей стороне почти двойное превосходство, но по танкам враг был сильнее в 7 - 8 раз. Рассуждая математически, наступать при таком соотношении сил нельзя. Военная паука требовала при наступлении на участке главного удара иметь не менее чем тройное превосходство над противником. Так нас учили в свое время в академиях, но жизнь часто учит и другому...

Вспомнились бои в гражданскую войну в 1919 г. под Воронежем в кавалерийском корпусе С. М. Буденного, где тогда мне довелось воевать. У нас было всего 2 дивизии - 4-я и 6-я, обе из добровольцев, а у белогвардейцев 6 дивизий, т. е. в 3 раза больше. Но мы сражались за правое дело, за интересы трудящихся. И мы победили, наголову разбив белогвардейские банды царских генералов Мамонтова и Шкуро. «Вот как бывает в действительности», - говорил нам командир нашего полка Ф. М. Литунов.

В ротах и батальонах 30-й армии шли занятия ночью. Отрабатывались движение по азимуту, по световым ориентирам, взаимодействие между пехотой, артиллерией и танками. Времени было очень мало, но все же командиры и бойцы сделали многое.