Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места

Сегодня заветная часовня отреставрирована и обновлена, сияет своей белизной и святостью. Ее надежно охраняют местные стражи порядка. Поэтому желающие получить помощь от Бога исписывают своими просьбами стены соседних часовен. Алчущим небесной благодати можно лишь посоветовать помолиться от всего сердца, поставить свечу у мозаичной иконы Христа-Сеятеля, посидеть на ступенях легендарной часовни и задуматься о своей жизни.

Была на немецком кладбище когда-то еще одна достопримечательность, известная всей православной Москве. На надгробии фабрикантов Кноппов стояла мраморная фигура Христа, почитаемая как чудотворная. Есть свидетельства, что если посетители кладбища долго вглядывались в фигуру Христа, она оживала, и слышался тихий голос: «Mementо mоri». Ежедневно у надгробия Кноппов собиралось множество людей. Все паломники приносили с собой воду. Водой поливали десницу Христа, и когда она стекала, ее тут же собирали. По народному преданию, вода приобретала чудодейственные лечебные свойства. Были отмечены многие исцеления. В конце 40-х фигуру Христа увезли.

«Спешите делать добро!»

Одно из самых почитаемых захоронений на Введенском кладбище – могила Ф. П. Гааза, врача, ставшего примером самого беззаветного, самого жертвенного служения людям. Этот фанатик добра, крайне раздражавший власти города и безгранично любимый простыми людьми, получивший прозвище «святой доктор». Гааз нашел смысл жизни в помощи обездоленным, сделав своим девизом слова: «Спешите делать добро!».

Он не брал плату за лечение с неимущих, одаривал нуждающихся деньгами и одеждой. Ему удалось облегчить страдания людей в тюрьмах и на этапе. На оградке могилы Газа укреплены настоящие кандалы, в каких гнали когда-то ссыльных в Сибирь. Гааз добился, чтобы вместо неподъемных стали использовать облегченные кандалы, прозванные потом гаазовские. Он часами вышагивал по комнате, гремя изобретенными им кандалами – мягкими и легкими, обшитыми сукном и кожей. Лишь после того как прошел 10 км, заказывал за собственные деньги первую пробную партию. Добился, чтобы отменили железный прут, к которому приковывались арестанты на этапе. Арестанткам доктор дарил апельсины и пряники.

Был случай, когда Гааза ночью на пути к больному остановили разбойники, захотевшие отнять у него старенькую шубу. Он стал просить оставить ему ее, ибо может простудиться, а у него на руках столько больных. «Если уж вам так плохо, – прибавил он, – то придите за ней ко мне в больницу. Спросите доктора Гааза». – «Батюшка! – всполошились грабители. – Да ты бы так и сказал, что Гааз! Да кто ж тебя тронет! Если позволишь, мы тебя и проводим…»

На благотворительность ушло все его состояние, и когда в 1853 г. он умер, его пришлось хоронить за казенный счет. На могильном камне надпись «Спешите делать добро». На его похороны собралось до 20 тысяч москвичей. Гроб с покойным они несли на руках до самого кладбища, и во многих церквях в это время служили по нему панихиды. Во все времена года на этой могиле лежат цветы живые, иногда пышные букеты, чаще скромные ландыши или ромашки. По преданию, и сегодня «святой доктор» помогает людям с надломленной судьбой, оступившимся и несчастным.

По рассказам очевидцев, в сумерках по темному кладбищенскому парку несется безутешная мелодия флейты. В дождь невидимый музыкант плачет до самого рассвета под звон железных кандалов с могилы врача Федора Гааза.

Русский салат месье Оливье

На Введенском кладбище, на 12 участке, похоронен и всеми известный повар-француз Люсьен Оливье, московский ресторатор, владелец трактира «Эрмитаж» на Трубной площади, изобретатель знаменитого салата необычайно тонкого вкуса – «Оливье». Точную дату изобретения знаменитого салата не знает никто. Так же, как и точный рецепт его приготовления.

Любопытно, что француз первоначально изобрел для своего ресторана вовсе не салат, а блюдо под названием «Майонез из дичи». Для него отваривали филе рябчиков и куропаток, резали, выкладывали на блюдо вперемежку с кубиками желе из бульона птицы. Рядом изящно располагали вареные раковые шейки и ломтики языка, политые соусом провансаль. А в центре возвышалась горка картофеля с маринованными корнишонами, украшенная ломтиками крутых яиц. По замыслу Оливье, центральная «горка» предназначалась не для еды, а лишь для красоты, как элемент декора блюда.

Вскоре Оливье с ужасом увидел, что многие посетители ресторана поданный на стол «Майонез из дичи» сразу перемешивают ложкой как кашу, разрушая тщательно продуманный дизайн, раскладывают по своим тарелкам и с удовольствием едят эту смесь. На следующий день возмущенный француз в знак презрения демонстративно смешал все компоненты, обильно полив их майонезом. Успех нового блюда был грандиозен! Салат стал главной приманкой для посетителей. Его рецепт был тайной, которую Оливье унес с собой в могилу. Но после недолгого забвения рецепт был восстановлен в 1904 году по памяти одного из гурманов – завсегдатаев ресторана.