Москва–Таллинн. Беспошлинно

Что можно придумать — влюбиться? Лариса позвонила Виталу, можно сказать, напросилась, — он пригласил ее в ресторан. Сидя напротив него, представила, что вот они стали любовниками, — никаких приятных чувств фантазии не вызывали. Витал галантен, расточает комплименты… щедрый. Однако возникало лишь предчувствие ненужных сложностей, а не видение эротических удовольствий. Она вздохнула, улыбаясь Виталу, он был похож на скандинавского шкипера: короткая рыжая борода, очки и трубка. Такой тип мужчин ей не нравился, и возможно уже никакой не нравился. По-видимому, время тревог, связанных с любовью — для нее прошло. Где люди находят силы, чтобы проживать каждый день? Вообще — хотеть чего-то? Сами они, люди, как думают — зачем им это нужно: вставать по утрам, двигаться, заниматься неинтересными делами?

На открытии новой экспозиции в историческом музее Лариса встретила знакомую журналистку Майю, та выглядела удивительно молодо: глаза светились и будто столб света стоял над головой. Лариса разговаривала с ней на незначительные темы, а у самой в голове крутилось: «Влюбленность в жизнь, влюбленность в жизнь», — неизвестно откуда взявшиеся слова. Где после сорока добывать это сокровище — желание жить?

Лариса вспомнила об эликсире бессмертия, о котором спрашивал русский экскурсант. Жизненная энергия, по-видимому, и есть эликсир бессмертия. Она заметила, что Майя смотрит на нее то ли с сочувствием, то ли сожалением, и испугалась, что жизнерадостная Майя начнет выражать свою жалость… Там же на вернисаже Лариса увидела Ольгу рядом с адвокатом. Они стояли у фуршетного стола, пили шампанское, переговаривались. Они очень подходили друг другу: высокий, дорого одетый адвокат, с яйцевидным лысым черепом, — и женственная Ольга, похожая на щедро украшенный тортик. Ольга была одета как всегда чересчур нарядно, смеялась и смотрела на Виктора взглядом, полным восхищения. Так же восторженно она умудрялась смотреть на Мартина! Причем флюиды энергии излучало все ее тело, даже спина, ягодицы. Лариса отчетливо ощутила, что завидует Ольге. Так и не взглянув на картины, она вышла на улицу, пошла в парк, было плохо… скучно среди людей, плохо наедине с собой.

В чем я провинилась, кого обидела? Может, вырастила в себе обиду, и она метастазами закрыла мне способность радоваться? Если не до конца я отпустила от себя ту ситуацию со Стасом — пообещала она себе-то в Москве, вернувшись в точку боли, постараюсь сделать это. Живет ли он, как изменился?

Лариса вдруг поняла, что виновата перед Мартином. Виллик, наверное, и то получал больше ее внимания. Надо сделать усилие, решила она, попытаться выразить свою любовь прямо сегодня. Мир словно отзывался на ее мысли: Лариса встретила мужа около подъезда. Мартин выглядел уставшим, он был в мокром дождевике и в тяжелых ботинках.

— Где ты гулял, милый? — спросила Лариса, стараясь передать голосу нежную интонацию и заглянуть ему в глаза. Получилось заискивающе, Мартин взглянул испуганно.

— Так. — И отвел глаза.

— Интересно, где можно столь живописно испачкаться?

— Ходил. Где всегда.

Лариса вспылила:

— Но я не в курсе, где ты бываешь всегда! Понятия не имею, что ты делаешь, когда выходишь из дома.

Мартин наклонился, чтобы расшнуровать ботинки. Лариса не хотела затевать скандал, но вид грязной обуви и забрызганных штанин бесил ее. Надоело все это отстирывать, где его прежняя аккуратность? Чтобы не сорваться на крик, она взяла Виллика на поводок и вышла во двор.

Почему Мартин ведет себя как немой, и невозможно гонять стиральную машину каждый день. Как будто он в одежде бросается в море!

— Ужас, такие счета за электричество! — произнесла она в сквере, обращаясь к собаке. Виллик в тот момент сидел в торжественной позе, задрав хвост; он недоуменно покосился на Ларису и медленно переступая, опасливо оглядываясь, повернулся к ней спиной.

Успокоившись во время прогулки, Лариса вновь решила, что станет общаться с Мартином мудро и терпеливо. Открывая дверь, она улыбалась. И услышала полнокровный голос Мартина.

— Да, — он вышел в коридор с телефонной трубкой. — Могу завтра. Во сколько?

— Оля сейчас зайдет, это она. — Пояснил он Ларисе.

Она не помнила мужа таким оживленным. Белая вспышка мгновенно осветила ей мозг.

— Почему ты меня спрашиваешь? — закричала Лариса. — Мне все равно, когда и куда придет твоя Оля, слышишь?!

Мартин прикрыл трубку рукой, быстро зашел в свою комнату, Лариса пробежала за ним, приоткрыла дверь и с силой захлопнула. Потом она разделась, вымыла собаке лапы, закрылась в своей комнате и заревела. Когда успокоилась, все в доме было как обычно: муж сосредоточенно клеил новую яхту, Виллик спал на кухне.

— Так когда Ольга собиралась зайти? — спросила она, тихонько постучавшись в дверь комнаты мужа.