Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий

Схожая трактовка этих событий, рассматривающая их в свете межгородских противоречий, восходит к дореволюционной историографии. Развивая мысли С. М. Соловьева, В. В. Пассек доказывал, что после смерти Всеволода следует продолжение «той же вражды между Ростовцами и Владимирцами». Только теперь она обусловлена «желанием (ростовцев. – Ю. К.) уже не господствовать над владимирцами, а единственно лишь иметь князя отдельного, независимого от владимирцев…» [Пассек 1870: 11–12]. В «нелюбках», перешедших вскоре в усобицы между Константином и Всеволодом, а затем и Юрием, писал Д. А. Корсаков, «мы имеем основание видеть не одну только межкняжую распрю, но продолжение междугородовой земской распри, которая проявилась впервые после убиения Андрея Боголюбского, будучи, в свою очередь, результатом всего земского строя Ростово-Суздальской земли» [Корсаков 1872: 154]. Еще дальше пошел М. Д. Затыркевич. Он подчеркивал, что борьба между Константином и Юрием «за право старейшинства» «не имела никакого значения, а была исключительно городской» [Затыркевич 1874: 255]. В советской историографии этот вопрос разбирался А. Н. Насоновым. Он пришел к выводу, что «загадочные события начала XIII столетия при сыновьях Всеволода… следует определять как продолжение городских междоусобий XII века», как «борьбу городов» [Насонов 1924: 23–27; 1969: 221]. Наконец, И. Я. Фроянов также пишет о борьбе между городскими общинами – ростовской и владимирской – и их союзниками [Фроянов 1995а: 694–697].

Основные сведения об этой борьбе дают два летописных источника: «Летописец Переяславля Суздальского» и «Московский летописный свод» 1479 г. Хронологически они дополняют друг друга. «Летописец Переяславля Суздальского» подробно освещает начальный период борьбы, а «Московский летописный свод» – ее вторую половину[27].

На первый взгляд, если буквально следовать летописному описанию, на арене только князья – сыновья Всеволода. Однако это впечатление довольно обманчиво. Еще А. Е. Пресняков считал необходимым предупредить, что «рассказы современников-летописцев» об этой борьбе «проникнуты определенными книжническими тенденциями» [Пресняков 1918: 41]. А в современной литературе на основе анализа событий, аналогичных рассматриваемым, отмечалась опасность «некритического» отношения к летописным записям, «содержащим сведения о князьях, выступающих в качестве вершителей политических судеб древнерусских земель XII в. Нельзя забывать, – отмечают И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко, – что здесь мы имеем явные издержки прокняжеского настроя летописцев, порождавшего соответствующие искажения при передаче исторических событий» [Фроянов, Дворниченко 1988: 201]. Далее мы также попытаемся показать, что княжеская семейная междоусобица (безусловно, имевшая место) является лишь частью более общего конфликта – той же борьбы городов Северо-Востока. За спинами северо-восточного княжья явно стояли ростовцы, суздальцы, владимирцы, переяславцы, москвичи. Иной раз об этом свидетельствуют и сами летописцы, будучи не в силах выдержать «прокняжеский» строй своих записей. И тогда мы видим, что взаимоотношения князей с горожанами в это время строятся на основе первенства горожан в политическом смысле.

Так, после владимирского веча 1211 г., где Ярославу был «дан» Переяславль, он спешит заручиться поддержкой переяславцев на месте. «Ярослав же, приехавъ в Переяславль, месяца априля в 18 день, и съзвавъ вси Переяславци къ святомоу Спасу, и рече им: “братия Переяславци, се отець мои иде къ Богови, а васъ оудал мне, а мене вдалъ вамъ на руце, да рците ми братия, аще хощете мя имети собе, яко же вместе отца моего, и головы своя за мя сложити”. Они же вси тогда рекоша: “велми, Господине, тако боуди, ты нашь господинъ, ты Всеволодъ”. И целоваша к нему вси крест. И тако седе Ярославъ в Переяславли на столе иде же родися» [ЛПС: 110]. Переяславцы, как увидим, преследуя и свои интересы, остались верными союзниками Ярослава и владимирцев с Юрием[28].

Приготовления начались и в противоположном стане – ростовском. Константин вместе с прибежавшим к нему из Владимира братом Святославом[29] сразу же «начя събирати воя» [ЛПС: 110]. В ответ на это Ярослав «съвокупя Переяславци поиде къ Ростову, а Гюрги съ Володимирци и съ Соуждалци поиде» [ЛПС: 111]. В данном случае не приходится сомневаться в том, что в военных столкновениях на реке Ишне принимали участие городовые дружины – «вои», а не только князья со своими дружинами[30].