Москва в улицах и лицах

Задолго до Октября воспетый Некрасовым в "Железной дороге" подрядчик продал за 650 тысяч громадный дом на трех улицах известному нам доктору Григорию Антоновичу Захарьину. Но это обстоятельство никак не отразилось на судьбе Немецкого клуба.

После начала войны с Германией Немецкий клуб переименовали из патриотических чувств в...Московский славянский клуб. Но после захвата власти большевиками в 1917 году плохо пришлось и наследникам великого доктора, лишившимся домовладения, и членам правления, потерявшим обустроенный клуб, просуществовавший без малого сто лет. Его помещение взял в руки новый хозяин, победивший буржуазию пролетариат.

Под громкое пение мажорного "Интернационала" и минорного гимна "Вы жертвою пали..." открылся под длинным названием "Клуб Центрального Союза всех местных комитетов городских служащих и рабочих". Коротко - клуб коммунальников.

В нем, как везде, стали проходить всякие казенные собрания, заседания и съезды. На одном из них выступил в январе 1920 года вождь революции перед делегатами съезда народного хозяйства, к тому времени окончательно разваленного коммунистическими методами. Ленин произнес речь о коллегиальности и единоначалии, с помощью последнего административного средства начав спасать российскую промышленность.

Спустя несколько месяцев Ленин ораторствовал в этом же зале на съезде работников медико-санитарного труда. Приехал поздно вчером в клуб, где его долго ждали в жуткой тесноте 700 человек. После непременного "Интернационала" Ильич повел речь о материях приземленных, призывая врачей и санитарных работников вместе с рабочим классом уничтожить "гнет нищеты, болезней и грязи". Той весной родились в Москве новые революционные почины, такие как "банная неделя", когда всем предоставлялась возможность помыться горячей водой с кусочком бесплатного казенного мыла, "неделя стрижки", "неделя очистки" улиц и дворов, домов, оставшихся без дворников и хозяев...

Таким образом дом на углу Рождественки и Софийки вошел в биохронику вождя, "Лениниану". На фасаде Константина Тона мемориальная доска не дает нам забыть об этих двух выступлениях Владимира Ильича в 1920 году.

Перед второй мировой войной, после кровавого сталинского "большого террора", партия делала советской интеллигенции щедрые подарки, награждала орденами, удостаивала почетных званий. Широкий жест власть сделала 9 мая 1939 года. В тот день в бывшем Немецком клубе, бывшем клубе коммунальников, торжественно под музыку и приветственные речи распахнул двери ЦДРИ Центральный дом работников искусств. На его открытии исполнил написанную по этому случаю песенку премьер Большого театра непревзойденный тенор Сергей Лемешев:

Новый клуб еще не вышел из пеленок,

Он лежит в кроватке недвижим,

Но глаза уже ясны и голос звонок,

Он для нас не может быть чужим.

Такие, как, он прославленные советские артисты-орденоносцы, любимцы народа и товарища Сталина, принимали знатных людей труда, шахтера Алексея Стаханова, еще не спившегося, героя-полярника радиста Эрнста Кренкеля, знатную ткачиху Дусю Виноградову. Их имена не сходили со страниц газет как героев труда, олицетворявших рождение нового советского человека, воспитанного партией.

"Жить стало лучше, жить стало веселей!" - этот тезис из доклада вождя зарифмовали в строчках песни. Ее запел бодро и весело хор русской народной песни имени Птяницкого. Еще одним доказательством тезиса товарища Сталина стал новый клуб творческой интеллигенции, вытеснившей коммунальников с насиженного места.

Работники искусств переехали из стен старого маленького клуба в Пименовском переулке в хоромы, где был Большой и Малый, Каминный залы, клубные комнаты, хороший ресторан, буфеты с дефицитными продуктами. Лепота!

Не буду называть известных советских артистов, художников, писателей, политиков, выступавших и бывавших в стенах ЦДРИ на правах гостей и хозяев. Можно сказать без особого преувеличения - были здесь все. Назову только два имени.

Слушал я здесь однажды Алексея Ивановича Аджубея в пору его славы. Набитый до отказа зал, затаив дыхание, внимал каждому слову импровизации главного редактора "Известий" о визите его тестя, Никиты Сергеевича, в Англию. В тесном кругу не состоявшийся актер, голубоглазый блондин, не стеснялся в выражениях. Он рассказал, как наши "ребята", военные летчики чуть было "не трахнули английскую королеву". Самолет, в котором она следовала в Лондон, оказывается, слишком близко пролетел над военным кораблем, на котором высокий гость Хрущев прибыл к туманным берегам.

Несколько лет спустя Аджубей, опущенный из кресла главного редактора "Известий" на стул очеркиста журнала "Советский Союз", поплыл по маршруту Одесса-Батуми в группе московских репортеров. Две недели пути, сопровождавшегося лукулловыми обедами и возлияниями за грузинским, абхазским и аджарским столом, страшился я, ответственный за поездку, как бы дорогой Алексей Иванович, глушивший смертную тоску известным русским способом в каюте капитана, ресторане и в трюме машинной команды, не выпал за борт старенькой "Колхиды".