Москва винтажная. Путеводитель по московским барахолкам

Интересный случай о Сухаревке рассказывает московский бытописатель Владимир Гиляровский. К палатке одного антиквара, пишет он, подходит дама, долго смотрит картины и останавливается на одной с подписью: «И. Репин»; на ней ярлык: 10 рублей. «Вот вам десять рублей, – говорит дама. – Я беру картину. Но если она не настоящая, то принесу обратно. Я буду у знакомых, где сегодня Репин обедает, и покажу ему». Приносит дама к знакомым картину и показывает ее И. Е. Репину. Тот хохочет. Просит перо и чернила и подписывает внизу картины: «Это не Репин. И. Репин». Картина эта опять попала на Сухаревку и была продана благодаря репинскому автографу уже за сто рублей.

Все, кто писал о Сухаревке, сходились в мнении, что в жизни Москвы и москвичей рынок был больше чем просто местом торговли. Сухаревка была явлением, воплотившим в себе характерные черты московского быта на рубеже двух веков.

В советской России случился анахронизм: частная торговля оказалась несовместима с принципами и идеалами коммунизма, а потому пренебрежительное отношение к блошиным рынкам, которые приравнивались к спекулянтским лавочкам, сохранялось вплоть до перестроечных времен. Уже в 1980-х воплощенные идеи московского культурного диссидентства нашли прибежище в шумных рядах Тишинки. Рынок стал культовым местом для будущих звезд российской альтернативной моды.

С развалом СССР и приходом голодных 1990-х вся обновленная Россия превратилась в один сплошной базар-вокзал, где люди, подобно жителям послевоенной Германии, несли из дома вещи и меняли их на пропитание. Гражданская война тогда не случилась. Пережили полугодовалые невыплаты зарплат и маловразумительное черномырдинское «нам нужен рынок, а не базар». Пережили дефолт и воровской передел собственности, коррумпированность властей. В 1990-х страна разгребала развалины СССР, а потом наступили нулевые. Вместе с другой эпохой пришло и другое отношение к рынку. Но что удивительно: в этой рекомбинации стихийные народные развалы под напором гипермаркетов, мегамоллов и суперсамов проиграли, оказавшись – в прямом и переносном смысле – на обочине. Огромные стерильные пространства надутых кондиционированным воздухом магазинов с бесконечными клонами укатанных под пластик потребительских товаров бакалеи, скобяных изделий, электронной аппаратуры потеснили винтажный эксклюзив, разложенный на прилавке как попало, а иногда просто вываленный кучей. Как и раньше, мы стесняемся копаться в этой куче, считая подобное копание уделом нищих. Возможно – как и раньше! – эту брезгливость по инерции нам продолжают прививать чиновники и государство, не допускающие распространения блошиных рынков.

Москва, занимающая площадь в две с половиной тысячи квадратных километров, «щеголяет», по сути, всего двумя перманентными блошиными базарами. Это «Вернисаж», расположенный на территории Измайловского Кремля, и «Левша» – единственная официально признанная барахолка в Московском регионе. Почему в Московском регионе? Да потому, что бывший рынок у платформы Марк теперь все дальше от столицы. Сегодня он базируется у подмосковного поселка Новоподрезково по Ленинградскому направлению. Где будет завтра – в Клину, Сергиевом Посаде или Конакове, – неизвестно.

Многолетний опыт западных столиц показывает, что жизнь блошиных развалов даже в самом центре вполне возможна. Это нисколько не портит вид города, а, наоборот, придает ему особый шарм и даже гармоничность. Вот только как объяснить это властям нашей столицы? Потерпевшие фиаско многочисленные «блошиные» эксперименты на Николиной Горе, Таганке, Школьной или в Архангельском лишь подтверждают аксиому: Москва стесняется своих блошинок. В любом европейском или американском городе ситуация в точности обратная. Для сравнения: в Берлине только официальных флюмарктов – сорок! Собственно, считается, что это и есть тот самый культурный пласт, срез которого так легко провести, пройдясь сквозь торговые прилавки со старинными вещами. Легендарная Тишинка, откуда черпали вдохновение протестные рок-группы 1980-х, о которой после знакомства с совковой экзотикой с таким упоением рассказывали иностранцы у себя на родине, уже в начале 1990-х сильно захирела, частично перебравшись на Арбат. Сегодня известный блошиный рынок прекратил свое существование. Приобрел и перестроил Тишинский рынок бизнесмен Шабтай Калманович. История старой Москвы возвращается сюда теперь не чаще четырех раз в год, по выходным, когда проходят ярмарки проекта «Блошиный рынок». К сожалению, формат торговли из антикварного и винтажного перековался скорее в дизайнерский. Тишинский рынок уже никак не связан с привычным нам пониманием барахолки, хотя барахла, надо признать, на удивление много для такого распиаренного ныне культмероприятия.