Москва. Загадки музеев

– Обычно посолено, нет, не в дорогу, – Илья закинул в рот добрый пласт. – Мы таким сыром завтракаем.

– Ты, Петр, молодца. Как ты вычислил художника. Мастер! – в этот раз Петр не стал вставать, чтобы не нарваться на поцелуи. Просто чокнулись.

– Не, ну правда, быстро мы птичку в печке нашли, – с чувством продолжал Илья. – и директор была породистая, надо съездить еще в музей.

Он осекся и почесал подбородок. Дорога в музей вела через амбалов.

– И что теперь? В полиции, как я понимаю, у этого Рассказова все схвачено, – горестно протянул Илья. – и за тебя страшно. Не будешь же ты год на заводе отсиживаться…

За спиной на железной лестнице загрохотало. Друзья вспрянули ошарашенно, силясь рассмотреть что-либо под козырьком, защищавшим чердачную дверь. Петр нашарил табурет и замахнулся, Илья жестом гранатометчика схватил ополовиненную бутылку.

Из полутьмы выступила белая женская фигура, как показалось Петру, совершенно голая. «Илюша», – сказала фигура, оказавшаяся на свету уже знакомой красивой бухгалтершей в длинной светлой рубахе.

– Один момент, – пробормотал Илья и, вернув «коктейль Микояна» на стул, отправился утрясать.

От лестницы доносилось страстное бормотание – мужской голос наступал, женский отбивался, норовя перейти в визг, который сразу тушили раскаты баритона. В конце даже потолкались. Петр подумал, что с двумя бандитами кузнец справился быстрее.

– Ревнивая, – объяснил красный Илья. – Вбила себе в голову, что мы здесь уединяемся… Дура! Что дальше с художником и этим, Рассказовым, делать будем. Он тебя в покое не оставит…

Петр жестом руки остановил его, налил в стопочки коньяку, хлебнул и заговорил:

– Есть план. Итальянец правильно говорит, что Говорову не нужен скандал, публичность. Я зайду с такой стороны, что его парни испарятся через минуту. А вот самому Аркадию Говорову спрятаться будет сложнее. И витражи спасем, и художника. Раз, и птичка улетела!

– Ребят подогнать? – Илья икнул, но от этого вопрос прозвучал не менее грозно.

Петр горделиво поднялся и на фоне карамельного заката стал похож на актера, покидающего сцену с вскинутой рукой:

– Своих побережем. Работать будет иностранный экспедиционный корпус!

Италия за каждым поворотом

– Ваш костюм оказался столь хорош, что мне сразу сделали предложение, – Петр Дивин улыбнулся знакомой продавщице. – Женюсь!

– Шутите, – недоуменно протянула дама.

– «Женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки?»^{13 П}одберите мне костюм изящный, парадный, но чтобы можно было не только в белом лимузине разъезжать. Из натуральной ткани, естественно. И… не глядя на цену! – Петр внятно объяснил Джорджио, что постарается помочь, но ни о каких деньгах речи не может быть, а вот борзыми щенками, брылястыми такими стеклянными щеночками, он возьмет с удовольствием. «Понимаю, – ответил итальянец, – и, дорогой Петр, все ваши расходы я сразу же оплачу».

– Вам идет синий, – продавщица щупала Петра взглядом мясника перед обвалкой: огузок, филей, лопатка… пятьдесят, сто восемьдесят, полнота восемь. – Заплатки, как в прошлый раз?

– Нет построже и галстук.

Черная в складках ткань на свету отливала влажным авантюрином. Брюки струились нежно, рукава тянулись – все, что Петр любил. Рубашку подобрал сливочную, упругую спереди и с мягкой трикотажной спинкой. Галстук бирюзовый из крупных шелковых нитей. Крутанув перед зеркалом на шее пышную ленту, Петр подумал, что образ в духе витражей итальянца – пузырчатый гейзер из пасти чернильного левиафана.

Проторенной дорожкой прошел в обувной: подобрать парадные копыта, пока подгоняют брюки. Матовые полусапожки, берлинская лазурь, сказал бы Джорджио, оказались из нежнейшей кожи и по сезону.

До комиссара Гвидо Петр дозванивался долго. Поговорить удалось только вечером. Петр доложил о музейных изысканиях. По его прикидкам, свои карбоновые камушки храбрый карбонарий спрятал в одном из произведений Уваровской коллекции. Предмет украшает лучший музейный зал, Гвидо может приехать, и они залезут внутрь, по четвергам днем в музее почти нет посетителей.

Гвидо шутку оценил.

– Лучше вы к нам, синьор Дивин. Вскроем пару гробниц на Сан-Микеле, – это он намекает на последнее приключение русского собеседника в Венеции. Тогда Петр схоронился от горячих итальянских парней на кладбище. Логическая загадка не предвещала опасности, очередное развлечение в помощь другу, но Петр сразу опередил местных конкурентов – у них взыграли патриотические чувства, да и приз не хотелось уступать. Поэтому после вынужденного купания в канале Петр старался с соседями по интеллектуальному забегу не сталкиваться.

– Ваша помощь, синьор Дивин, всегда точна и бесценна. Я сообщу о ваших догадках советнику Министерства культурного наследия, – церемонно закончил Гвидо и сделал приглашающую паузу – мяч на вашей стороне.