Москвест

КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Великое княжество Литовское располагалось на землях, которые ранее входили в состав Киевской Руси. Государство даже называли «Великое княжество Литовское и Русское». Понятно, что и большинство литвинов были наследниками жителей Киевской Руси. И говорили они на языке, который был очень близок к разговорному древнерусскому (потом этот говор лег в основу современных белорусского и украинского языков), даже официальные документы Великого княжества Литовского написаны на языке, очень напоминающем нынешний белорусский. Неудивительно, что литовский князь (по национальности балт) в разговоре с Мишкой перешел на этот славянский язык.

Лицо Остея сразу изменилось. Теперь он стал похож на небольшую, но очень опасную охотничью птицу — Мишка видел таких по «Discovery Channel».

— Сейчас буду, — коротко ответил он и снова обратился к Мишке, уже по-деловому: — Што, хлапец, будзеш мне служыць? Мне верныя людзи патрэбныя!

И тут Мишка совершил поступок, за который потом много раз себя то корил, то хвалил — не удержался и кивнул.

* * *

Через пару часов Маша начала искренне надеяться, что такого количества свеклы не увидит больше никогда в жизни. В огромный количествах она закатывалась в бочки, а потом эти бочки таскали в погреб.

— Зачем столько? — изумилась Маша.

— Дык семья-то большая, — рассказала ей новая знакомая, которая представилась Клашей. — Дядька и тетка, у них своих детей шестеро, да мы с братом приемыши, да уж внуков у них трое, и еще двое на подходе. На зиму хватает, а весной жрать сильно охота…

— Так вы что, свеклу весь год едите?

— Да не… Ну ты что! Дядька работает, мы ж не бедняки какие! У нас такая светлица! Ни у кого на нашей улице такой нет!

— Светлица… — Маша задумалась.

Это слово вызывало устойчивые ассоциации с «Три девицы под окном пряли поздно вечерком», но Клаша, очевидно, Пушкина не читала.

— А в светлицах прядут? — спросила Маша.

— Ну да, — изумилась такой дремучести девушка. — И вышиваем, и шьем. Да ты совсем, что ль, светлицы не видела? Ну не боись, я тебе потом покажу!

«Потом» наступило еще через пару часов, когда Маша уже ничего не соображала, вся облитая свекольным соком.

За обеденным столом не разговаривали. Быстро помолившись, накинулись на еду. Посреди стола стояла огромная миска щей — и Маша не отставала от остальных, орудуя деревянной ложкой, с краюхой хлеба вприкуску. Всего на секунду она пожалела об отсутствии соли. Кажется, Маша начала приспосабливаться к пресной еде.

Она уже приготовилась дальше работать, но Клаша настойчиво увлекла ее на сеновал.

— Что ж мы, нелюди какие, после обеда работать! — воскликнула она, глядя на удивленное Машино лицо.

Так Маша узнала, что после обеда всем полагается отдых. И большая часть народу разбрелась кто куда, чтобы завалиться спать.

С Клашей поспать не получилось, она болтала без перерыва. Зато Маша узнала, о том, что беспокоило жителей Москвы больше всего. Говорили, что злыдни татары идут на город. Давно их не было, Клаша говорит, что только бабки помнят прежние времена, когда житья от них не было, ходили, и ходили, жгли и жгли. А потом светлый князь-избавитель договорился с ихним ханом и воцарился мир и покой. («Это еще Калита, видимо, договорился», — сообразила Маша.) Литвины приходили, хотели город взять, да не смогли, три дня потоптались под Кремлем, да и пошли себе домой. Страсть как было страшно, но не взять им нашего города!

— Раньше-то крепость была деревянная, — продолжила Клаша. — А сейчас каменная, совсем неприступная. У нас пушки есть!

Пушками девушка гордилась даже больше, чем собственной светлицей. Еще Клаша рассказала, что нынешнего князя зовут Дмитрий Иоаннович, что красавец он писаный, вот прям жуть какой красавец! Волосы как смоль черные, глаза огнем горят! Маша в очередной раз готова была сгрызть себе локти, потому что никакого Дмитрия Иоанновича из истории не помнила.

Вторую половину дня девушки разбирали бочки в погребе, Клаша уверенно сортировала их: что пойдет под капусту, что под морковь, а что под репу.

— А репу потом парят? — поинтересовалась Маша, вспомнив про выражение «проще пареной репы».

— Слушай, ты откуда? — изумилась Клаша. — Вроде как наша, а как спросишь чего, так кажется, что из глуши какой-то пришла!

Маша только улыбнулась, представив себе, как бы сейчас взвился Мишка. Расстались Маша с Клашей подружками.