Москвест

— Короче, этот Чохов работает на московском пушечном дворе. Давай найдем его. Надо разобраться с колоколами. И почему их делают на пушечном заводе?

КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. К сожалению, о мастере, создавшем Царь-пушку, мы знаем крайне мало, хотя имя его и широко известно. По историческим документам и сохранившимся образцам его работы установлено, что Андрей Чохов начал работать на московском Пушечном дворе в 1568 и работал там по 1629 год. Он создал целую школу мастеров литейного дела.

* * *

Пушечный двор стоял на высоком берегу Неглинки и по виду не производил впечатления большого производства. Высокий деревянный забор казался совсем не новым, и поскольку калитку сразу обнаружить не удалось, ребята быстро пролезли через щель в заборе.

Внутри порядка тоже не наблюдалось. Было грязно и воняло…

— Аа-а-аа! — послышалось изнутри барака. — Не бейте, только не бейте!

— Да чего тебя бить, дуралея, рук жалко. Пшел вон!

— Нет, нет, тогда лучше бейте! Ну что не так? Вы скажите, что не так, я сделаю!

— Да уж сколько говорил! Это не колокол у тебя будет, а било или клепало!

КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. Вы еще помните, что била и клепала — предшественники колоколов на Руси? Молодцы!

Миша с Машей не успели отскочить, и из дверей барака на них вылетел высокий, крепкий бородатый мужик с закатанными по локоть рукавами рубахи и в длинном переднике с замусоленными краями. Вид у него был сердитый. За ним бежал худенький паренек с небольшим колокольчиком в руке.

— Но он же звонит! — воскликнул паренек.

— У тебя, что ушей нет? — воскликнул мастер. — От такого звона все прихожане сбегут, прости господи!

Мастер перекрестился, паренек скис.

— У тебя не трезвон, а… а…

Мастер не нашел подходящего сравнения и махнул рукой.

КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ. В современном представлении «трезвон» означает громкий звон во все колокола. Но когда-то это слово имело другое значение: гармоничное созвучие трех основных тонов колокола. Основной, самый низкий, тон рождается в районе нижнего диаметра колокола. Тон у верхнего диаметра — выше на октаву. Тон в середине — на большую или малую терцию или же чистую кварту. Только в этом случае все три тона складываются в гармонический аккорд. Терминов «октава», «терция» и «кварта» тогдашние литейцы не знали, но созвучие на слух умели подобрать идеально.

— Слушай! — требовательно сказал он, вытащил из кармана передника колокольчик и звякнул. Звяк получился звонкий, внушительный. — А у тебя что?

Мастер звякнул в колокольчик паренька. Звяк получился даже звонче.

— Что не так? — жалобно завыл тот.

Мастер тоже завыл, воздел руки к небу, потом швырнул колокольчик на землю.

— Все не то! — рявкнул он.

— Звук не тот, — машинально сказал Мишка. — Тон не тот. Верхний. Аккорд не гармоничный.

— Че? — ошарашенно спросил парнишка.

— Че? — так же ошарашенно спросил мастер. Он заинтересованно глянул на Мишку и, прищурившись, спросил: — И от кого вы сбежали, интересное дело? А? Ну невозможно работать стало, проходимцев полный двор!

— Нет, нет, — замахала руками Маша, — мы не проходимцы, мы эти… божьи люди. Мы шли, шли, а на Лобном месте Царь-пушка стоит, а там написано, что здесь ее сделали…

— Что стоит? — перебил ее мастер.

— Вы — Чохов? — спросил Миша.

— Я-то Чохов, а вы кто?

— А мы хотели… к вам в ученики, — сориентировалась Маша. — Вы такую красоту делаете!

— Девка, какие ученики? Тебе рожать давно пора, а не по дворам шляться!

Маша покраснела и осталась стоять с открытым ртом. А мастер схватил Мишу за руку и поволок внутрь барака, из которого недавно выскочил.

— Слушай! — рявкнул он повелительно и качнул колокол, висящий на длинной палке.

Колокол загудел, стенки барака завибрировали.

— Круто, — сказал Мишка, — громко.

— Подбери к нему маленький! — приказал Чохов и впился в Мишку глазами.

Миша подошел к столу, на котором были свалены колокольчики всех размеров, взял один, звякнул, отложил, взял второй, звякнул, поморщился, взял третий…

Чохов не сводил с него глаз, Маша и паренек-мастеровой переводили глаза с одного на другого.

— Вот! — уверенно сказал Мишка. — Чистая октава!