Москвины: «Лед для двоих»

В Колорадо-Спрингс, куда мы с Игорем и спортсменами приезжали много лет на сборы, нам могли предложить только сдельную работу. Перелет должны были оплачивать мы сами, проживание – тоже. То есть жили бы, как и раньше, в семье знакомых, но все равно платили какие-то деньги. А кто бы принял моих ребят? Никто.

Колорадо к тому же далеко. Туда неудобно и дорого добираться. И выбираться оттуда сложно. А Нью-Джерси – практически центр. До Нью-Йорка рукой подать, одних аэропортов три штуки.

Мы сразу сняли там хорошую квартиру, поскольку контракт вполне позволял такие траты. Мы были единственными, кому платили не за конкретную тренировочную работу, а за рекламу нового катка. Я, естественно, при каждом удобном случае везде упоминала, где именно мы работаем, что это за каток, рассказывала, какой он замечательный.

На катке в Хакенсаке к нам прекрасно относились. Как к иностранцам. Свои тренеры – это ведь всегда наемная сила. Перечить хозяевам нельзя, нарушать правила нельзя - сразу могут уволить. Ходишь по струночке. А мы...

Доходило до смешного. Первые годы когда я приезжала с соревнований, по факсу или телефону сообщала директору катка номер рейса. И он всегда лично приезжал за мной в аэропорт. Лишь через два года я поняла, что веду себя довольно вызывающе, срывая человека с работы когда мне нужно и вынуждая его полтора-два часа тратить на дорогу в аэропорт.

Но директор никогда не говорил мне ни слова. И уважительно-предупредительное отношение по отношению к нам с Игорем со стороны всех его сотрудников я чувствовала всегда.

На каток нельзя было, например, приносить собственную еду. Даже специальное объявление на этот счет висело. Мы поначалу этого не знали. Брали с собой бутерброды с икрой, конфеты. Один раз я обратила внимание на то, что старший тренер нашей школы сидя за столом иногда наклоняется над выдвинутым ящиком своего стола и что-то жует. И запах копченой колбасы – на всю комнату. Я не выдержала однажды и говорю: «Крэг, дай колбаски, так вкусно пахнет...»

Он и сказал, что если кто-то узнает, что он ест на рабочем месте, его тут же выгонят. А мы думали, что он – просто жадина.

В Хакенсаке у меня был свободный доступ к директорскому телефону, можно было звонить, куда захочется. Был бесплатный интернет, свой стол, отдельный офис, бесплатный кофе – в общем, куча мелких привилегий. Мы не обязаны были платить катку комиссионные за то, что используем общие помещения дворца – коридоры, парковку. По правилам, если какой-либо тренер занимался со своими фигуристами в этих местах – делал разминку или отрабатывал поддержки – он был обязан за это платить. Нам же никто ни разу не сказал ни слова. То есть своих тренеров там держали в черном теле.

Когда я с Бережной и Сихарулидзе вернулась в Хакенсак после каких-то соревнований, которые Лена с Антоном выиграли, то месяц спустя как-то спросила директора, почему нас мэр города к себе не приглашает? Казалось бы – предвыборная компания в разгаре. И по его реакции поняла, что в Америке это просто не принято. Тем не менее, когда мы собирались уезжать на Олимпийские Игры в Солт-Лейк-Сити, директор катка устроил специальный прием, куда пришли сенаторы, другие влиятельные люди. И вот тогда нас проводили уже торжественно.

Контракт с катком был у нас подписан на 4 года и, когда он закончился, продлевать его с нами уже не стали – предложили остаться и работать на общих основаниях. Сдельно.

Работать с утра и до вечера чтобы продолжать безбедно жить в США мы не захотели. Да и цели такой никогда не было – там остаться. Дети наши тоже в Америку никогда не стремились.

В 2006-м После Игр в Турине нас звали в США для развития парного катания. Но мы отказались. Потому что это предполагало, что постоянно жить мы будем в Колорадо-Спрингс, мне придется ездить по стране и смотреть, где что происходит, а Игорь был бы вынужден оставаться дома и постоянно просить кого-то отвозить его на каток. Зачем?

- Муж знает, что вам делали такое предложение?

- Да, мы обсуждали это дома. И решили, что ради заработка, работая только с чужими спортсменами, ехать туда не стоит. Тем более что в Америке тренер не имеет по большому счету никакого влияния. Это в России я – всем известная Москвина. А в США любой тренер – это обслуга. Там главный – спортсмен. Тебе принесли деньги, и ты, как миленький, надел коньки и пошел на лед заниматься с тем, кто заплатил. Завтра твой спортсмен захотел взять уроки у другого специалиста – и ты остался у разбитого корыта.

* * *

Одержать единоличную победу на Играх в Солт-Лейк-Сити Бережной и Сихарулидзе, как известно, не удалось. Фактически они выиграли – обошли канадцев Джеми Сале и Давида Пеллетье одним голосом. Но после протеста, поданого канадской стороной и сопровождавшегося дикой шумихой в прессе, Международный союз конькобежцев принял решение вручить в парном катании два комплекта золотых медалей. Соответственно, призерам было предписано еще раз выйти на награждения для того, чтобы канадцам в торжественной обстановке вручили золотые награды вместо серебряных.