Моссад. История лучшей в мире разведки

Этому во многом способствовало не только оперативное обеспечение — в нем не было ничего особенного: стандартная подготовка, надежное прикрытие, отработанная «легенда», простая, но устойчивая связь, — сколько личные качества самого Бен-Яира.

Он родился в Ливане, в районе на самой границе с Палестиной. Городок был со смешанным многоязыким населением; Бен-Яир уже с детства то играючи, то всерьез мог выдавать себя за араба. Вообще был очень смышленым пареньком с развитым актерским началом; легко изучал языки, вплоть до имитации акцентов, легко осваивал специальности. Храбрость и решительность сочетались с авантюрными наклонностями — но реализовал он их в удачном для Израиля направлении.

В конце 1930-х годов, еще в юношеском возрасте, он вступил в подпольную экстремистскую организацию «Иргун», возглавлявшуюся Бегиным, участвовал в террористических акциях и выполнял конспиративные задания, выдавая себя то за бродячего ремесленника, то за торговца скотом.

Отец Шаалтиеля отправил его в морскую школу во Францию, полагая, что в Европе, подальше от дружков-экстремистов с их рискованными выходками, сынок будет в безопасности. Но Шаалтиель вскоре бросил школу, сошелся с женщиной значительно старше его и вел типичную жизнь богемы — но заодно с легкостью овладел превосходным французским.

Перед самой войной Бен-Яир возвратился в Палестину, по настоянию семьи для завершения обучения поступил в шотландскую школу — и научился говорить по-английски с безукоризненным шотландским акцентом.

Во время Второй мировой войны он воевал в Египте в составе британского отряда «коммандос», а после войны сражался в составе ЛЕХИ или «банды «Штерн»» Ицхака Шамира, которая боролась против англичан.^[50]В 1948 году принимал участие в Войне за независимость.

После войны он долго не мог определиться с местом в мирной жизни (в армии, где задавали тон выходцы из «Хаганы», не жаловали «головорезов из ЛЕХИ»), перебивался случайными заработками; в 1955 году в одном из тель-авивских баров случайно узнал, что Шамир и другие его друзья по подполью работают в «Моссаде»^[51].

Бен-Яир охотно последовал их примеру, прошел стандартную процедуру подготовки и вскоре стал «Франсуа Ренанкуром», бельгийским «экспертом» по торговле скотом и успешно вел бизнес и налаживал связи в Европе. Достаточно скоро он ухитрился получить от египетского правительства приглашение на работу в Египет в качестве эксперта по животноводству.

Приглашение было принято, и вскоре «приятный во всех отношениях», общительный и веселый бельгиец уже колесил по Египту — по сельскохозяйственным предприятиям, племенным. хозяйствам, часто оказываясь поблизости от расположения военных и других стратегических объектов.

В Египте Бен-Яир оказался одним из самых дерзких и самых удачливых израильских агентов. Главною его задачей была разведка египетских аэродромов и других военных объектов, что включало и тайную фотосъемку, и установление контактов с персоналом, а иногда и проникновение на охраняемую территорию. Это была очень опасная миссия, но он оказался одним из тех, кто выполнил свое задание и благополучно возвратился в Израиль.

Успеху его агентурной работы способствовало, помимо. весьма удачного набора личных качеств и хорошего конспиративного опыта, то, что по природе он был «одиноким волком» и представлял собой резидентуру в составе одного человека. У него не было партнеров, не было связников, которые знали бы его, не было помощников — никого, кто мог бы навести на него подозрения контрразведки. Те каналы связи, которыми он пользовался, не были ни засвечены, ни взяты под наблюдение контрразведкой, а сам Бен-Яир не терял бдительности при пользовании ими.

Правила конспирации он выполнял безукоризненно — но даже он не выдержал полного одиночества и в нарушение всех правил безопасности однажды раскрылся перед своим бывшим соратником Амосом Кенаном.

…Как-то в конце 1950-х годов в парижской квартире писателя Кенана зазвонил телефон, и голос, который он не слышал уже несколько лет, произнес: «Это говорит Шарль». Это было одно из конспиративных имен Бен-Яира в «банде «Штерн», в которой в свое время состоял и Кенан.

Через несколько минут бывшие соратники встретились на борту туристского пароходика на Сене.

Бен-Яир теперь был без усов, респектабельно одет и упорно говорил только по-французски.

«Теперь я эксперт по скотоводству, и ты должен называть меня Франсуа, — объявил он Кенану. — Раз в месяц я на один день приезжаю в Париж, затем отправляюсь в Брюссель и оттуда возвращаюсь в Каир».