Моссад. История лучшей в мире разведки

Когда из-за серьезных ошибок сеть, которой в то время уже руководил Эль-Ал, была разгромлена египетской контрразведкой в 1954 году, Коэн тоже не избежал ареста, поскольку данные «наружки» и документальная проверка указывали на его близкое знакомство с арестованными, — однако сумел убедить следователей, что арестован случайно и не причастен ни к каким шпионским играм. Улик, в сущности, против Элиаху (радиста одной из групп) не было, а слова и все поведение оказались настолько убедительными, что Коэна отпустили.

Еще два года он, фактически оставленный в одиночестве, но не лишенный многочисленных личных дружеских связей, в первую очередь с молодыми египтянами, в большинстве своем считавшим Элиаху за «своего», — передавал сообщения из Александрии и только после Суэцкой кампании 1956 года осознал необходимость срочно выехать из Египта; отработанные за время работы на операцию «Гошен» связи помогли это сделать сравнительно легко. Родители и родственники к тому времени уже давно были в Израиле.

Оказавшись в Израиле, он немедленно предложил свои услуги израильской разведке, но ему твердо заявили: «Нам не нужны искатели приключений».

Одной из причин отказа была стандартная предосторожность: иммигранты во всех, практически без исключений, случаях какое-то время находились под наблюдением и лишь затем принимались решения по их использованию в таком серьезном деле, как разведка. Но была еще одна причина: специалисты все еще сомневались в целесообразности такого использования этого талантливого и неординарного человека. Коэн всегда производил хорошее впечатление на окружающих, но психологи «Амана», которые подвергли его стандартным тестам, выявили тревожные признаки. Они отметили высокий интеллектуальный уровень Коэна, феноменальную память и способность хранить секреты, но тесты также показали, что, несмотря на «скромные внешние данные, у него завышенная самооценка» и какое-то «внутреннее напряжение».

Тесты также показали, что Коэн не всегда адекватно оценивает опасность и в силу этого может идти на неоправданный риск…

Все это в конечном итоге подтвердилось и определило его судьбу, но это было позже.

Эли пошел на службу в торговую корпорацию, где прекрасно зарекомендовал себя, женился и успешно продвигался по службе. Но в мае 1960 года, когда напряженность на границе с Сирией достигла критической точки и в Дамаске понадобился шпион, Коэна привлекли к работе в разведке.

Его первым куратором^[53] был старший офицер «Моссад» Исаак Залман («Дервиш»), Предстояло пройти серьезную переподготовку; «Дервиш» сказал: «По окончанию курса вы можете отказаться работать в разведке. Это правило действует всегда: отставка будет принята в любое время и не надо страдать угрызениями совести. Наше сотрудничество — не католический брак, это не навсегда. Развод разрешен, и его можно получить без особых усилий. Единственное условие — ни одна живая душа не должна знать об истинном характере вашей работы».

Коэна обучили приемам рукопашного боя, владению стрелковым оружием, диверсионно-подрывному делу, взлому сейфов, шифровальному делу, использованию современной оперативной техники, четкой ориентировке в типах западного и советского вооружения. В выпускной характеристике особо отмечалась его блистательная память, находчивость и делался вывод: «Обладает всеми необходимыми качествами для оперативной работы».

Несмотря на форсированный режим, подготовка Коэна в Израиле заняла более полугода. Помимо занятий по спецпредметам, она включала и «практику» — выявление и неочевидный «отрыв» от наружного наблюдения, внедрение под чужим именем (однажды Эли несколько дней успешно «работал» в Тель-Авиве под временно похищенным паспортом французского туриста) и, что было особенно важно, отработку навыков правоверного мусульманина в арабском Назарете, где шейх Мухаммед Салмаан и понятия не имел, кем на самом деле является этот «студент Иерусалимского университета».

Разведка проявила максимальную аккуратность, выделив еще целый год на закрепление легенды в Аргентине, которая к этому времени стала излюбленным местом «документации» израильских агентов.

Во многом успешная работа Коэна была предопределена именно хорошей аргентинской натурализацией.

Коэн покинул Израиль 3 февраля 1961 г. и вылетел в Цюрих. Там под руководством старшего офицера-моссадовца Эзры Сэлинджера прошел необходимый курс подготовки в европейском бизнесе, включая изучение коммерческой лексики. 1 марта он прибыл в Буэнос-Айрес из Цюриха как сирийский бизнесмен Камель Амин Таабет^[54]. Контактером у него был агент по кличке «Абрам», но встречались они крайне редко — Эли старался работать один.