Моссад. История лучшей в мире разведки

Он должен был войти в среду южноамериканских предпринимателей арабского происхождения, и ему удалось блестяще выполнить эту задачу. Кроме бизнесменов, Коэн сблизился с журналистами, дипломатами и военными; военный атташе сирийского посольства Амин аль-Хафез порекомендовал ему «поставить на партию БААС» и пригласил его перебраться в Сирию, куда он собирался вскоре вернуться. Обязательная проверка, проведенная Вторым Бюро (контрразведка Сирии), не нашла ничего подозрительного — легенда была подготовлена и отработана безукоризненно.

К моменту приезда в Дамаск Коэн уже имел целую пачку рекомендательных писем. Казалось, что все влиятельные сирийцы Аргентины были его друзьями, а влияние мощной аргентинской колонии было значительным. Большое влияние приобрел и «друг» — вскоре майор Амин аль-Хафез стал президентом Сирии.

Между выездом из Буэнос-Айреса и приездом в Сирию прошло четыре месяца, легендированные как улаживание дел в Европе.

Коэн побывал на отдыхе и переподготовке в Израиле, а перед Новым годом вылетел в Мюнхен. Там Сэлинджер снабдил его оперативным набором — мощной рацией, чудом миниатюризации для своего времени, прекрасной фотоаппаратурой, компонентами взрывчатки, упакованной в тюбики зубной пасты и крема для бритья, сильнодействующими снадобьями в упаковках невинного аспирина. Из Мюнхена Коэн выехал в Геную и 1 января 1962 г. отправился в Бейрут в первом классе итальянского лайнера «Амазония».

Задержка с выездом была связана не только с техническими причинами: в «Моссад» справедливо опасались, что кто-то из египтян (в то время их было много в Дамаске) может «расшифровать» Коэна. Но 28 сентября 1962 г. в Сирии произошел очередной (и ожидаемый) государственный переворот и практически поголовно все египтяне были высланы из страны — дескать, Египет чрезмерно вмешивается во внутренние дела.

…На корабле Эли-Камиль познакомился и вошел в расположение богатого и знатного шейха Магда аль-Арда; знакомство принесло практическую пользу — важная персона провезла Коэна из порта в Дамаск на своем автомобиле, который не подвергался таможенному досмотру.

В Дамаске Эли снял апартаменты на четвертом этаже в здании прямо напротив здания Генштаба сирийской армии. На крыше, среди множества телевизионных антенн, Коэн пристроил и свою, от рации.

В считанные недели в Дамаске он организовал легальный бизнес — стал экспортировать в Европу сирийскую мебель ручной работы, ремесленные поделки и ювелирные изделия. Бизнес, которому помогал «Моссад», шел очень успешно; помимо решения задач легализации и «отбеливания» финансового обеспечения, он был важен и для секретной работы: в столиках для игры в нарды время от времени оборудовался тайничок, в котором Эли переправлял в европейскую резидентуру микропленки.

Занимаясь коммерцией, Коэн одновременно поддерживал обширные контакты в военных и политических кругах Сирии. Близкими друзьями стали Маази Захер Эль-Дин, племянник начальника генштаба Сирии, Жорж Саиф, диктор правительственного радио, полковник Селим Хатум, командир ударного парашютно-десантного полка. Обаятельный, компанейский и щедрый, всегда готовый предоставить «другу» роскошную холостяцкую квартиру, он все больше оказывался в самой гуще светской и политической жизни столицы. Его часто приглашали на военные базы и однажды устроили ознакомительную поездку вдоль сирийских укреплений на Голанских высотах, причем, вопреки строжайшему режиму секретности, Эли вволю фотографировал сам, а также с готовностью давал поснимать Маази, который был организатором этой поездки.

Информация, которую он передавал по радио в Тель-Авив, освещала все стороны жизни в Сирии. В ней содержались интересные подробности о противоречиях внутри правящей группировки, а также большое количество сведений военного характера, которые пополняли компьютерные массивы военной разведки. Израильская разведка получила довольно полную картину обстановки во враждебной стране, которая до этого считалась недосягаемой^[55]. Его оценки политической ситуации и военной обстановки были настолько оперативны и точны, что часто через несколько часов после передачи прочитывались руководством страны. Бен-Гурион нередко принимал важнейшие решения, опираясь на сведения, полученные от Коэна.

Через Европу Коэн передал документальные материалы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границ Сирии, и схемы противотанковых укреплений, которые должны были затруднить продвижение израильских войск в случае начала войны (несколько раз он приезжал с «друзьями» из генштаба в Кунейтру, где располагался штаб Южного командования сирийских войск; он видел карты и масштабные макеты укреплений. Побывал он и на РЛС, и на отдельных базах и укреплениях. Многое удалось сфотографировать, многое он очень точно запомнил). Он передал список всех сирийских пилотов и довольно точные зарисовки вооружения, установленного на самолетах.