Моссад. История лучшей в мире разведки

Журналистское расследование «Санди таймс» оказалось точнее: удалось установить, как Вануну выманили из Лондона, установить, что в начале октября посольство Израиля в Риме арендовало автофургон и число километров, «накрученных» на спидометре, точно соответствовало расстоянию до порта Ла Специя, что израильское судно «Таппуз» внезапно и срочно изменило маршрут и вошло в итальянский порт, даже удалось раздобыть свадебный альбом Черил Бен-Тов, на фотографии из которого была опознана «Синди». Но все же получалось, что «Моссад» сумел схватить преступника и не нарушить при этом британских законов. Премьер-министр Перес мог позвонить Тэтчер и заверить ее, что действительно ни один из британских законов не был. нарушен.

Это все, так сказать, общеизвестная канва событий. В ней отмечают разве что то обстоятельство, что «Моссад» сработал довольно грубо и даже непрофессионально, раз цивильным журналистам быстро удалось узнать ряд важных деталей и даже персоналий, — но и это можно было списать на обстановку крайней поспешности.

Однако же целый ряд обстоятельств не позволяет считать эту историю исчерпанной.

Прежде всего надо отметить, что операция началась намного раньше, чем последовало обращение «Санди таймс» в израильское посольство, которое переполошило истэблишмент и разведсообшество. Когда Герреро склонил Вануну «продать» сенсацию прессе, они обратились в целый ряд газет и в Австралии, и в Европе. Точно известно, что эта активность не прошла незамеченной и австралийская Служба Безопасности сообщила об этом партнеру — «Моссаду». Очень возможно, что аналогичная информация была также получена из европейских столиц. Во всяком случае, тем же рейсом из Сиднея в Лондон вылетели не только Хаунем и Вануну, но и два агента израильских спецслужб.

Получается, что в одной из ветвей разведки заранее знали о готовящейся «утечке» стратегического секрета. Знали и о контактах Мордехая с «Санди Таймс» — косвенно это подтверждается тем, что «съемочная группа» «Моссада» не долго раздумывала, где подкараулить Вануну в огромном Лондоне.

Знали — но ничего не предприняли до тех пор, пока «утечка» не стала необратимой…

Теперь о «качестве» самой утечки.

Да, Вануну был в числе 150 сотрудников из почти трех тысяч персонала «Димоны», который имел доступ на «Махон-2» и мог достаточно подробно и точно описать завод (который, впрочем, не слишком отличался от аналогичных в «ядерных странах»). Решающую роль в подтверждении того, что Израиль изготавливает ядер-ные бомбы и боеголовки, играли фотографии. А вот они весьма мало походили на снимки, которые торопливо отщелкал фотограф-любитель в обстановке тщательно охраняемого подземного объекта. На снимках прослеживалась вся технологическая цепочка, состав и особенности основного оборудования, планировка помещений — и практически не было людей. Складывалось впечатление, что съемки проводились подготовленным специалистом в ходе большой (и возможно, не одной) экскурсии по Димоне — из тех, которые там изредка проводились по решению или для высшего руководства.

Мордехаю Вануну было бы сложно, при всей житейской допустимости ослабления внимания охраны, пронести фотоаппарат (обычную любительскую фотокамеру) в «Макон-2» — рабочая смена всегда на таких объектах переодевается в спецодежду.

Ему было крайне сложно снимать — он был сменным техником и попадал на объект только в рабочие смены, когда у запечатленного оборудования и в заснятых помещениях обязательно присутствуют десятки людей.

Ему было крайне сложно (по крайней мере, без спецподготовки) вывезти непроявленные пленки из страны — а он их продержал в таком виде вплоть до приезда Хаунема.

Еще некоторые соображения.

По признанию самих спецслужб и по единодушному свидетельству журналистов, на суде Мордехай не был сломлен и угнетен по-настоящему, хотя, естественно, знал о неизбежной тяжести наказания. После вывоза из Рима в бессознательном состоянии, после почти двух месяцев изоляции, напряженных (хотя без пыток — Вануну был хоть и выкрестом, но евреем) Допросов, психологического и морального давления, бравый Мордехай находит возможность очень разборчиво, так, чтоб телекамеры «схватили», написать на ладони короткое и емкое послание^[107], а потом еще неизвестным до сих пор способом сообщить (своей семье, но с четким пониманием передачи этих сведений прессе) целый ряд обстоятельств своего пленения. Кстати, контакты с семьей резко возобновились только после ареста Мордехая, а его брат, с которым они вроде никогда не были особенно близки, вдруг проявил непомерную энергию и заботу в интересах арестованного…