Моссад. Самые яркие и дерзкие операции израильской секретной службы

Вскоре машина въехала в живописный городок Шантийи, где жил «юрист». Они выехали на подъездную дорожку виллы и остановились перед главным входом. Два бизнесмена вежливо помогли своей гостье выйти из машины, проводили ее до дома, дверь открылась, и она вошла.

Ее отвели в «офис юриста».

Роль юриста играл Яаков Кароз.

— Мадам, — сказал он по-французски, — вы здесь не для того, чтобы обсуждать свой дом в Орлеане, а по поводу другого дела.

— Что? Что происходит?

— Я хочу поговорить с вами о мальчике, о Йоселе Шумахере.

Рядом с ней возникли еще двое мужчин. Когда она обернулась, то поняла, что двое «бизнесменов» бесследно исчезли. Ее охватил страх.

— Я попала в ловушку! — хрипло прошептала она по-французски.

— В руки израильских спецслужб, мадам, — уточнил Кароз. В то же самое время сотрудники полиции арестовали Ариэля Бен-Давида, сына француженки, в городе Беер-Яков в Израиле.

А в это время в Шантийи Кароз повернулся к Рут Бен-Давид:

— Мадам, вы причастны к похищению Йоселе Шумахера. Нам нужен этот ребенок!

— Я ничего не знаю и ничего не скажу, — твердо ответила она.

После первоначального шока Рут быстро пришла в себя. Кароз привел свою невестку, квалифицированную медсестру, чтобы она была наготове в случае чрезвычайной ситуации. Израильтяне понимали, что Рут была их последней надеждой. Они также предполагали, что эта железная леди легко не сломается, и это может занять довольно много времени. Ее поручили Йегудит Ниссияху, которая прибыла из Лондона. Ниссияху хорошо относилась к ней и заботилась о ее нуждах как религиозной женщины. Снабдила ее молитвенником и свечами для Шабата; готовила кошерную еду. Крыло, где ее держали, было закрыто для посещения мужчин. Медсестра занимала помещение рядом с ее комнатой.

Начался допрос. Мадлен проводила часы лицом к лицу с агентами, в основном с Яаковом и Виктором Коэном, которые обращались к ней по-французски. Она была поражена, обнаружив, что израильтяне знали о ней все, но упрямо отказывалась раскрыть какую-либо информацию о Йоселе. «Я ничего не скажу», — повторяла она. Она называла Виктора Коэна «флик», что на французском сленге означает «коп». Упрямо отрицала любую связь с похищением Йоселе. «Поэтому я начал говорить с ней на самые разные темы, — вспоминал позже Виктор Коэн, — просто чтобы смягчить ее. Я хотел понять, как христианская девушка стала фанатичной ортодоксальной иудейкой. Это же два разных мира. Сначала, когда мы разговаривали, она настаивала на том, что с нами в комнате должна быть еще одна женщина. Позже согласилась посидеть со мной наедине, но дверь должна была оставаться открытой».

Одному из следователей была поручена неприятная обязанность бросать Рут в лицо оскорбительные обвинения, чтобы заставить ее потерять присутствие духа. Люди из Моссада надеялись, что она отреагирует импульсивно и проговорится; это может быть использовано при одновременном допросе ее сына в Израиле.

И действительно, допрос Ариэля Бен-Давида начал приносить плоды. Главным следователем в Израиле был Авраам Хадар, жесткий парень с нелепым оперативным псевдонимом Пашош (Дрозд). Он сказал молодому человеку, что его мать капитулировала. «Твоя мать во всем призналась, — сказал он. — Твоя ложь ничего тебе не даст. Говори правду!»

И через некоторое время Ариэль сломался. Он сказал, что знает, что случилось с ребенком, и будет говорить «только в том случае, если мы с мамой получим иммунитет от судебного преследования».

Пашош сказал ему: «Вы его получили!» Он немедленно отвез Ариэля к Амосу Манору, главе ШАБАКа. Когда они вошли, Манор бросил Ариэлю: «Что бы Пашош тебе ни обещал — я согласен. Итак, где ребенок?!» Ариэль был потрясен. В конце концов он признался, что его мать тайно вывезла Йоселе из Израиля, переодев того маленькой девочкой. Она подделала свой паспорт, в котором ее сын был зарегистрирован под своим прежним именем Клод. Исправила это имя на Клодин, а также изменила дату рождения, чтобы она соответствовала возрасту Йоселе. Он знал, что ребенка увезли в Швейцарию.

Признание Ариэля было поспешно передано в Шантийи, и агенты, допрашивавшие Рут Бен-Давид, поставили ее перед новыми фактами. «Ариэль в наших руках, — сказал ей Виктор Коэн. — Ему грозит суровое наказание. Он во всем признался. Неужели вам все равно, что будет с вашим сыном?» — «Он мне больше не сын», — пробормотала она и оставалась несокрушимой. Следователи не могли не восхищаться силой духа этой женщины.

Постепенно ситуация становилась невыносимой. Решение казалось таким близким, и все же агенты чувствовали, что дело может закончиться полным провалом.

Наконец Иссер решил, что ему пришло время вступить в игру.

В пустой темной комнате Иссер Харель и Рут Бен-Давид смотрели друг на друга через стол. За ними стояли несколько агентов Моссада; Коэн и Кароз служили переводчиками.