Моссад : Секретная разведывательная служба Израиля

На борт корабля Эли ступил человеком, принадлежащим к элите сирийского общества. Вскоре после отплытия он уже беседовал с шейхом Магд Аль-Ардом, богатым и влиятельным сирийцем. Аль-Ард оказался очень полезным знакомым, представив Когена некоторым влиятельным сирийцам. Кроме того, он невольно оказал услугу Эли, когда подвез его на своей машине из порта в Дамаск: находясь под покровительством такой важной персоны, Коген благополучно миновал таможню без досмотра.

Первое, что Эли должен был сделать в Дамаске, — это найти для себя жилье. Он остановил выбор на обширных апартаментах на четвертом этаже современного здания в престижном районе Абу-Руммана. Это была комфортабельная и даже роскошная квартира, но самым важным являлось то, что она располагалась прямо напротив здания генерального штаба сирийской армии.

Вторая задача заключалась в том, чтобы заработала его экспортно-импортная фирма. И с этим Эли справился блестяще. Скоро его бизнес стал приносить солидную прибыль всем заинтересованным лицам, в том числе и Моссад. Какими бы большими ни были объемы поставок сирийской античной мебели, столиков для игры в нарды, ювелирных изделий и предметов народного промысла, которые Эли направлял в Европу, у него всегда находились покупатели.

Поставщики уважали его за аккуратность, с которой он платил по счетам. Они также были благодарны ему за готовность вкладывать их чеки на номерные счета в швейцарских банках, которые он же и помогал им открывать. Они всегда с удовольствием составляли компанию Камилю Таабесу за чашечкой крепкого турецкого кофе на рынке Хамадиа в старом Дамаске.

Вряд ли они догадывались, что дружеские беседы, затрагивавшие и экономические вопросы, давали Эли Когену информацию для его ежедневных шифрованных сообщений в штаб-квартиру Моссад в Тель-Авиве. Не знали они и того, что их самый выгодный покупатель прятал микрофильмы в тайниках, оборудованных им в столиках для игры в нарды, которые они продавали ему.

Когда Камиль Амин Таабес возвращался вечером домой, он снова превращался в разведчика Эли Когена. Закрыв двери и зашторив окна, он доставал свой миниатюрный радиопередатчик, спрятанный в декоративной медной чаше, которая поддерживала огромный хрустальный канделябр, и нес его в спальню. Там он шифровал сообщения и передавал их в Тель-Авив. Среди зарослей телевизионных антенн на крыше дома он установил свою собственную антенну.

В случае, если Эли фотографировал в течение дня, ночью он превращал ванную комнату в фотолабораторию, где проявлял негативы и изготовлял микрофильмы. На следующий день он прятал их в одном из тайников, оборудованных в предметах его экспорта. В Цюрихе их аккуратно вытаскивали и по секретным каналам отправляли в Тель-Авив. Деловым партнером Эли в Швейцарии, продававшим его товары в европейских странах, был не кто иной, как сотрудник Моссад Израиль Сэлинджер.

Сообщения, передаваемые Эли, всегда содержали ценную информацию для Тель-Авива. Его друзья входами в число наиболее могущественных и влиятельных людей в военных и правительственных кругах Сирии. Одним из самых близких был лейтенант Маази Захер Эль-Дин, племянник начальника генерального штаба Абдулы Карима Захера Эль-Дина, а также Джордж Сейф, диктор правительственного радио Дамаска, полковник Салим Хатум, командир ударного парашютно-десантного полка сирийской армии. Последний был особенно ярым антисемитом. Он мог часами доказывать своим друзьям трусость сирийских политиков, которые боялись начать войну с Израилем. Эли слушал, горячо одобряя его патриотизм[32].

Эли не зря так тщательно выбирал себе жилье. По числу горящих окон в здании напротив он мог безошибочно судить, что происходит в штабе. Большое скопление лимузинов и штабных машин служило ему предупреждением о подготовке нового наступления на Израиль.

Более того, по соседству располагалось много посольств, а также миссия ООН. В этом районе постоянно наблюдалась повышенная активность радиопередатчиков, что создавало прекрасное прикрытие для передатчика, установленного на четвертом этаже. Кратковременные выходы в эфир Эли вряд ли могли быть зафиксированы радиоперехватом.

Через два месяца после прибытия в Дамаск выгодное расположение его апартаментов дало свои плоды.

В первом важном сообщении в Тель-Авив Эли писал: «В течение трех ночей подряд горели окна в здании генерального штаба. Осуществление какого-либо переворота не ожидается. Наиболее вероятная причина повышенной активности — подготовка военной акции против Израиля. На телевидении, радио и в прессе усилились антисемитские настроения. Наблюдается усиленное передвижение войск на улицах».

Сообщение Эли было немедленно передано на все командные посты в районе Галилейского моря (Тивериадского озера) на границе с Сирией, и уже через 24 часа с мест стали поступать подтверждения. Колонны бронетанковых войск приближались к границе со стороны Дамаска.