Моссад. Тайная война

— По-моему, он рассуждает вполне разумно, — устало ответил Эдер. — Он сразу же пробормотал, что не хочет навлекать на меня неприятности, поэтому не останется в доме. Переоденется и уйдет. Я настоял на том, чтобы он лег спать. Он сказал, что больше не хочет в тюрьму. У него с собой яд.

— Яд, которым он убил доктора Берфельде?

Эдер не отозвался. Мариссель подумал про себя, что вариант с ядом совсем не плох. Если бы этот Ганс покончил жизнь самоубийством, Эдер всегда мог бы сказать, что ничего не знал, что преступник залез в дом без его ведома…

— Утром похороны Берфельде, — Мариссель словно бы размышлял вслух. — Нужны цветы, много цветов. Положим Ганса на заднее сиденье и завалим цветами. Вы останетесь здесь, а я отвезу его.

— Куда? Где он может спрятаться? — покачал головой Эдер. — Его задержат на первой же железнодорожной станции.

Марисселю казалось, что его добрый и милый хозяин не отдает себе отчета в том, что его ждет завтра, когда появится следователь с ордером на обыск.

— Я понимаю ваше особое отношение к полиции. Но в данном случае, несмотря на любые смягчающие обстоятельства, вы спасаете от правосудия убийцу, причем дважды убийцу.

— Он убил только одного человека, — поправил его Эдер, — Манфреда.

— А доктора Берфельде не он убил?

— Берфельде сам выпил яд. Тот же, что и Герда Шарф.

— Тут есть какая-то связь? — насторожился Мариссель.

— Прямая. Все произошло нетак, как мы думали. Берфельде позвонил Герде и трагическим тоном сказал, что должен поговорить с ней наедине. Герда согласилась, отпустила дежурную медсестру, как просил Берфельде… Он пришел и стал уговаривать ее изменить завещание в пользу сына. Он откровенно сказал, что она должна поторопиться: ей осталось жить всего несколько недель, и скоро у нее начнутся невыносимые боли, от которых не спасут и наркотики. Он утверждал, что, несмотря на ссору, относится к ней очень хорошо, и в доказательство оставил ампулу с ядом. Герда пришла в ужас от этого разговора и, не желая больше мучиться, приняла яд.

— Откуда вы это знаете?

— От Ганса. Берфельде все рассказал, когда Ганс приставил ему нож к горлу.

— Так он из-за Герды убил Берфельде?

Эдер покачал головой:

— Он не убивал Берфельде. Говорит, что хотел ударить его ножом, но не смог. Берфельде дико испугался, когда увидел Ганса. Берфельде даже не пытался соврать. Ганс предложил ему на выбор: либо самому все рассказать полиции, либо принять яд…

— А чего испугался Берфельде? — не понял Мариссель. — За то, что он принес яд Герде Шарф, насколько я понял, его бы за решетку не посадили.

— Вы не знаете главного, — медленно произнес Эдер. — В годы войны молодой врач Берфельде своими руками убил маленькую дочь Герды Шарф. Девочка родилась слепой, ее отобрали у матери и отдали в приют, откуда она попала в клинику, где в программе эвтаназии под руководством доктора Манфреда участвовал Берфельде.

— Так как же Герда могла позволить своему сыну жениться на племяннице Берфельде? — поразился Мариссель.

— Герда ровным счетом ничего не знала. Ей сказали, что девочка умерла от дифтерии. Но Ганс знал. Он работал в клинике, куда попала девочка, и дружил с ней. Девочка носила другую фамилию, потому что она родилась от первого брака Герды. В сорок пятом Ганс отправился на поиски родных несчастной девочки и в клинике предстал перед Манфредом. Манфред выслушал его, вызвал скорую психиатрическую помощь и отправил Ганса в больницу на принудительное лечение. Ганс человек со странностями, его легко счесть душевнобольным.

— И сколько же времени он провел в сумасшедшем доме? — Мариссель с волнением слушал эту историю. Она казалась слишком мелодраматической, нереальной.