Моссад. Тайная война

— Жаль, что у меня нет здесь телевизора, — сказал он. — Все-таки какое-то развлечение для вас.

— Раньше у вас бывали приступы? — Мариссель не без удовольствия вернулся к привычной роли врача.

— Таких сильных, как сегодня, еще не было. Иногда сердце жмет, но это быстро проходит. Не было причин…

— А к врачу обращались? Что он вам советовал?

Эдер вдруг перестал слышать Марисселя.

— Когда я увидел Ганса с залитым кровью лицом, мне стало страшно и стыдно, — вдруг произнес Эдер. — Он пришел ко мне за помощью, и я ничем ему не помог.

— Как же так! — запротестовала Черил. — Вы спрятали его, рискуя всем. Уж кому-кому, а вам не в чем себя винить.

— Нет, — отчетливо сказал Эдер. — Я виноват в его смерти. И не только в его. Я не служил в вермахте, не состоял в партии нацистов, ни в кого не стрелял. Ну и что? Велика заслуга — сам никого не убивал. А чем я помог обреченным?

— Но вы пытались, — Мариссель искренне считал, что Эдеру не в чем себя винить.

— Пытался… Но я думал при этом о себе и боялся только за себя. А потом и вовсе сбежал из страны.

— Никто не вправе осудить вас за отъезд, — молвила Черил. — Вы уехали, чтобы не стать палачом. Если бы так поступили и другие, нацизм бы рухнул.

— Да, но меня мучает то, что я ничем не помешал палачам. — Эдер прикрыл глаза. Было видно, что ему трудно говорить, но Мариссель не знал, как перевести разговор на другую тему. — И сейчас Ганс пришел ко мне за помощью, а его убили. Получается, я дважды предал его.

— Но он же сам убежал! — не выдержала Черил.

— Убежал, потому что он оказался благороднее меня. Он-то не хотел подвергать риску других и всегда был готов пожертвовать собой.

— И все же, согласитесь, никто не мог предположить, что он убежит и, тем более, что какой-то доктор Гебхард со страху выстрелит в него и попадет.

— Да не со страху, — вдруг громко сказал Эдер. — Теперь-то я понял, в чем дело. Он подкарауливал Ганса. Каждую ночь бродил по поселку с ружьем, клинику забросил. Днем спал, ночью охотился.

— Зачем? — не поняла Черил. — Неужели он так сильно жаждал отомстить за доктора Берфельде?

Эдер ответил не сразу. Он словно колебался. Потом, видно, решился и, с усилием приподняв над одеялом руку, показал на свой стол.

— Откройте верхний ящик.

Мариссель пододвинулся к столу и неуверенно потянул ручку на себя. В ящике лежали папки, писчая бумага, старые телефонные книжки.

— Развяжите верхнюю папку.

Мариссель вытащил из папки связку писем и повернулся к Эдеру.

— Эти письма Ганс принес из дома Берфельде.

— Зачем?

— Берфельде пытался от него откупиться, полез в сейф за деньгами, а письма разлетелись по полу. Ганс нагнулся и увидел, что на одном было крупно написано «Детский приют Ахенхоф». Он отдал письма мне, поскольку читал только по слогам, и просил пересказать, что там говорится о приюте.

— И?..

— Прочитайте сами, а я попробую уснуть.

Эдер отвернулся к стене, а Мариссель, поколебавшись, стал читать письма вслух.

Это были письма, которые призванный на военную службу доктор Берфельде писал оставшейся дома молодой жене.

«Дорогой мой ангелочек!

Еще один трудный день позади. Я сижу одиноко в гостинице и только что съел на ужин вареную треску с картошкой и горчичным соусом. Сейчас я осиливаю полбутылки вина «Греттнахер ойхариерберг» урожая 1934 года. Сегодня работа шла довольно быстро. Приют Ахенхоф уже почти готов. Тридцать воспитанников я обработал сам. С завтрашнего дня (суббота) и до понедельника наша работа приостанавливается, так как мы не хотим нарушать евангельский воскресный покой в городе».

«Дорогой мой ангелочек!

Теперь я, как офицер резерва войск СС, прикомандирован к городской больнице. Мой шеф — доктор Манфред, человек в городе известный, великолепный врач. Сегодня мы еще не приступали к работе, потому что люди из СС должны предварительно оформить шапки бланков, которые мы будем заполнять. В клинике больше тысячи человек, но мы справимся быстро».

«Дорогой мой ангелочек!

Сейчас шесть вечера, я выполнил свою дневную норму и снова сижу в гостинице. Работа продвигается быстро, потому что шапки бланков уже заполнены, и мне остается только вписать диагноз, основные симптомы и так далее. Доктор из гражданских тоже сидит при этом, шарфюрер СС приводит мне пациентов: все организовано безупречно».

«Дорогой мой ангелочек!

Вчера и сегодня я обработал триста двадцать человек. Тот, кто быстро работает, экономит время. Итак, детка, твой папочка составляет такие заключения, что и сам не может нарадоваться. Стопроцентный результат: после меня у пациента только одна дорога — на тот свет».

«Дорогой мой ангелочек!

Вчера я осмотрел морг в подвале и печь крематория, которая тоже находится в подвальном помещении. Эта печь используется для сжигания тех, кого ликвидируют по программе эвтаназии. Почти ежедневно приезжает серый автобус и привозит материал для печи.