Моссад. Тайная война

Он с гордостью рассказывал о своем боевом прошлом, о том, как в Вене был членом шуцбунда, боевой организации австрийских социал-демократов, и принимал участие в восстании венских рабочих в 1934 году. Через два года он отправился в Испанию и воевал в интернациональных бригадах. Случайное знакомство с трудами Теодора Герцля, основоположника сионизма, подтолкнуло его к переезду в Палестину.

В Израиле полковника Веера уважали. Он участвовал в стольких войнах, у него было много наград. Он только очень плохо говорил на иврите. И сам шутил: «На моем иврите я не могу объяснить разницу между мужчиной и женщиной, хотя в жизни я в этом вроде бы неплохо разбираюсь».

В 1953 году Веер внезапно совершил поворот в своих политических взглядах. Когда его левые друзья по партии МАПАМ перешли в ряды коммунистов, он порвал с ними, резко поправел и вступил в правящую партию, стал писать для ее газеты. Это вызвало подозрения бдительного Харела, и за Веером установили слежку.

Министру иностранных дел Моше Шарету нравились статьи Веера, и он настоял, чтобы газета правящей партии постоянно его печатала. Веер попытался даже вернуться в армию. В кадры его не зачислили, но поручили написать официальную историю войны 1948 года. Веер получил доступ к секретным архивам армии и право расспрашивать о перипетиях той войны самого премьер-министра Бен-Гуриона. Бывшему полковнику предоставили кабинет в Министерстве обороны и выделили в помощь секретаря.

Вторую половину 1956 года в Министерстве обороны и в Генеральном штабе шла интенсивная подготовка к синайской кампании — совместной войне Англии, Франции и Израиля против Египта. Веер, допущенный к секретным документам, был одним из тех, кого специально попросили избегать общения с иностранцами, особенно с русскими. Но Веер демонстративно встречался с советским журналистом — корреспондентом ТАСС, которого считали офицером КГБ.

Харел был уверен, что на самом деле Веер не изменил своих крайне левых взглядов. Рафи Эйтан, новый начальник оперативного отдела Шин-Бет, провел негласный обыск в квартире Веера в Тель-Авиве, но ничего подозрительного не нашел.

А бывший полковник Беер становился все более заметным человеком. Его пригласили на кафедру военной истории в Тель-Авивский университет. Он сблизился с Шимоном Пересом, амбициозным молодым генеральным секретарем Министерства обороны. Беер стал ездить в Западную Германию, бывать на базах НАТО. Он свободно говорил по-немецки, считался признанным специалистом по военным вопросам, и в Западной Германии его принимали как почетного гостя.

В декабре 1957 года министры, не принадлежавшие к правящей партии, выразили возмущение намерением руководителей Министерства обороны Моше Даяна и Шимона Переса тайно поехать в Западную Германию, чтобы приобрести две подводные лодки. Министры считали, что еврейское государство не может покупать оружие у немцев.

Рассказать им о поездке в Западную Германию, которую готовили в глубокой тайне, мог, по мнению Харела, только Беер. Харел вообще полагал, что бывший полковник слишком много знает и не умеет держать язык за зубами.

Из-за скандала Моше Даян не рискнул поехать в ФРГ. Вместо него в Бонн отправился генерал Ласков, который стал новым начальником Генерального штаба, а до этого командовал бронетанковыми войсками. Руководил израильской военной делегацией генеральный секретарь Министерства обороны Шимон Перес.

Министр обороны ФРГ Франц Йозеф Штраус — один из самых известных немецких политиков — принимал израильских гостей у себя дома, где их не могли увидеть журналисты. Встреча держалась в секрете. Штраус вел себя с израильтянами подчеркнуто уважительно.

Тем более что Переса считали фактическим главой Министерства обороны, хотя формально министром был сам Бен-Гурион.

Шимон Перес просил дать Израилю транспортные самолеты, вертолеты, артиллерию и противотанковые ракеты. Бундесвер еще только создавался, и его запасы были невелики, но министр Штраус считал, что ФРГ обязана помочь Израилю. Оружие взяли со складов бундесвера. На самолетах и вертолетах без опознавательных знаков его перебросили на территорию Франции, а оттуда на судах перевезли из Марселя в Израиль. Эта операция оставалась секретом семь лет. Для вида Министерство обороны ФРГ даже сообщило в полицию, что некоторое количество оружия исчезло, видимо, было украдено…

А начальник Шин-Бет Харел продолжал заниматься делом полковника Беера. Подозрения Харела усилились, когда Беер попросил разрешения встретиться с Райнхардом Геленом, руководителем западногерманской разведки. Разрешение Бееру не дали, потому что отношения с западно-германской разведкой носили крайне деликатный характер.

В Израиле знали, что директор ЦРУ Аллен Даллес, склонявшийся на сторону арабов, попросил Гелена вдохнуть новую жизнь в разведку Египта, и в Египет отправились несколько бывших офицеров СС и гестапо, опытных службистов, — в качестве консультантов и советчиков.