Мост

«Пусть что хотят, то и думают!» — Нобаткулы схватил с травы куртку и, волоча ее по пыли, побежал к водозабору. Он летел не разбирая дороги. Пот стекал со лба, ел глаза, рубаха стала мокрой, словно ее выстирали. Нобаткулы бежал, проклиная себя: «Идиот!» — на блоху обиделся и штаны в огонь бросил» — так и получается. Сердар-то всего ничего здесь работает, мало ли что могло случиться…»

Солнце палило нещадно. Раскаленная земля дышала в лицо зноем. Нобаткулы остановился возле арыка. Здесь было пустынно и тихо. Ни Сердара, ни Сельби. Нобаткулы снова разозлился: «Им хоть бы что, работает насос или нет. Небось гуляют где-нибудь под ручку. У Сельби одни шуточки на уме, а этот молокосос совсем голову потерял. Небось, клянется в вечной любви или рассказывает, как ездил в Ашхабад. Велика важность — Ашхабад. Поехал поступать и срезался, про это, конечно, помалкивает…»

Нобаткулы осмотрелся по сторонам, но никого не заметил. «Нет, дружок, так это тебе не сойдет. Люби себе на здоровье, но о работе не забывай. Насос не твой собственный: захотел — включил, захотел — выключил. Я об этом молчать не стану!».

Нобаткулы заглянул в арык: там, где всегда бурлила вода, теперь в жидкой грязи трепыхались, задыхаясь, две серебристые рыбешки. Нобаткулы осторожно спустился вниз, бережно поднял их и, вскарабкавшись наверх, побежал к каналу, чтобы пустить рыбок в воду. И здесь он увидел Сердара, который задумчиво стоял у самой воды и пристально смотрел вдаль.

— Сердар!

Сердар даже не оглянулся.

— Эй, Сердар, оглох что ли?

Но Сердар и тут не услышал его, он, казалось, позабыл все на свете. Нобаткулы стало страшно, он подбежал к другу, схватил его за плечо.

— Эй, что случилось?

Сердар, не говоря ни слова, махнул рукой в сторону белого домика паромщика.

В первый момент Нобаткулы не поверил своим глазам. Белый катер стремительно мчался по каналу. Кружевной шлейф пены тянулся за ним. Катер оседлал высокую волну, и казалось: еще мгновение — и он полетит, как птица. Рядом с загорелым широкоплечим парнем в катере была Сельби. Она смеялась. Ее узкая рука лежала на плече у парня. Встречный ветер сорвал ивовый венок и швырнул его в воду. Белый катер, описав широкую дугу, ткнулся в песчаный берег рядом с домиком паромщика. Первым соскочил на берег парень. Он протянул Сельби руку, но она стояла в нерешительности. Тогда парень вошел в воду, поднял Сельби на руки и понес к дому. А она, та, которой они боялись хоть случайно, пальцем коснуться, обвила шею парня руками.

Нобаткулы даже не успел позавидовать счастливчику. Из дома вышел Каюм-ага. Нобаткулы и Сердар, как по команде, переглянулись. «Сейчас он им задаст!» — подумали они разом, но ошиблись. Вместо того, чтобы отругать парня, Каюм-ага обнял его. Парень, Каюм-ага и Сельби вошли в дом, а Нобаткулы и Сердар все стояли, словно окаменели.

Потом парень стал выносить из дома узлы и чемоданы, складывать их в катер. Затем вместе с дедом на берег пришла Сельби. Они долго прощались. Наконец мотор радостно взревел, катер рванулся и понесся вниз по течению. Когда катер сравнялся с насосной, разнаряженная Сельби встрепенулась, словно собирающийся взлететь жаворонок, и помахала им рукой. Только теперь они поняли, что она уезжает навсегда и утром приходила к ним прощаться.

Первым опомнился Сердар. Он бросился к движку и одним сильным рывком завел его. Прибавил газу, словно хотел, чтобы шум мотора навсегда заглушил в его сердце звонкий смех Сельби. Нобаткулы побежал открывать заглушку. Вывинтил вентиль до упора, будто собирался перекачать всю воду из канала. Всю, до последней капельки.

Потом они уселись рядом на берегу и стали смотреть в ту сторону, где скрылся белый катер. Они смотрели долго, и вдруг Нобаткулы рассмеялся. Он хохотал и катался по песку, и бил по нему кулаком. Глядя на него, стал смеяться и Сердар.

— Ты чего смеешься? — спросил, давясь смехом, Нобаткулы.

— А ты, ты почему смеешься?

Они и сами не знали, почему смеются, ведь им было совсем не весело. А ивы, как всегда, шумели, перешептывались, будто догадывались, в чем причина этого безудержного веселья.

Перевод А. Говберга.