Мост

Хоспис находился на окраине города, в лесопарковой зоне. Красивое здание. Красивый парк. Лавочки, дорожки, фонтанчики. Просторные одноместные палаты. Красивый, позитивный персонал, исполняющий любой ваш каприз за ваши деньги. Современное оборудование, дорогостоящие лекарства. Круглосуточный уход, идеальная чистота. В кабинете главврача Коля узнал, что не так просто тут работать. Текучесть кадров большая. Остаются единицы. Нагрузка на нервную систему колоссальная. Все пациенты, как правило, — богачи или их родственники. Для них все люди вокруг — нищеброды. Больные гоняют медперсонал, цепляются к каждой мелочи. Если что не так, сразу требуют уволить. К себе допускают только после рекомендаций. Коля должен был дежурить постоянно в третьей палате. Пациент — строительный магнат, Сергей Платов, пятидесяти четырех лет. Рекомендацию за Коле дал заведующий, который и привёл его в эту палату. Платов согласился, когда узнал, что во время Колиных дежурств смертность падает в четыре раза, а если кто и умирает, то с улыбкой. Коля, как услышал это, то хотел встать и уйти. Быть талисманом в жизни богача — не для него. Главный врач понял, что Коля сомневается. Он подошёл к нему, протянул два конверта:

— Это зарплата от хосписа, — проговорил он, отдавая один конверт, и, глядя на другой, добавил, — а это — от Платова. Деньги будете получать каждый день утром. Сегодня первое дежурство. Работать будете каждый день, с шести вечера до восьми утра. В остальное время с больными занимается медперсонал: делает уколы, капельницы, переливание крови и другие процедуры. Вечером они уходят. Остаётесь только Вы и дежурная смена. Вам нужно просто сидеть рядом, создавая позитивную обстановку, исполнять просьбы, пожелания пациента. В случае необходимости вызвать дежурный медперсонал. В жилом корпусе Вам выделена комната для отдыха. Можете отдыхать в ней, можете ездить домой. Трёхразовое питание — за наш счёт. Если пациент пребывает у нас, в таких идеальных условиях, и выживет больше трёх недель, Вам предоставляется неделя отпуска. Сейчас можете пообедать, съездить за вещами, ознакомиться с комнатой и просто поспать до начала дежурства.

Коля решил попробовать, остаться работать. Выйдя из палаты, он узнал, где столовая, отобедал, позвонил дочерям и пошёл в комнату спать.

В палате Платова он был ровно в шесть вечера. У дверей сидел охранник и разговаривал с красивой женщиной:

— Да, да, Анжелика Петровна, как вы скажите. Если станет хуже, то я обязательно позвоню. До свидания.

Дама встала. С ней поднялись два молодых человека, которые до этого сидели на диване и, не отрываясь, тыкали пальцами в телефоны. Дверь за ними закрылась. Охранник, видимо, был предупреждён о приходе Николая и спокойно пропустил его в палату. Просторная палата. Посередине — широкая больничная кровать с изменяющимся углом подъема матраса.

На стене — куча сигнальных кнопок. Рядом стойка для капельницы и другая — для переливания крови. Коля слышал, что богатым пациентам чуть ли не ежедневно переливают кровь от доноров. Около капельницы стояли флаконы дорогущих лекарств для чистки печени. Коля был в курсе цен на эти лекарства. За один такой флакон для Маринки полпенсии ушло. С другой стороны стояли флаконы с внутривенным питанием для организма. Здесь вам не простая глюкоза, а коечто получше. В стороне, на отдельном столике, стояли обезболивающие препараты. Марине давали однопроцентный морфий, а у Платова лежал очень крутой препарат, от которого вообще не чувствуешь боли. У Коли, у добрейшего Коленьки, внутри закипал гнев. Почему всё так несправедливо. Его Мариночка всю жизнь честно пахала на государство сорок лет и, не дожив до шестидесяти лет, умерла в переполненной палате городской больницы. На похороны ушли все пенсионные накопления и теперь, чтобы прокормить себя и помогать дочерям, он должен развлекать этого богача, который сидел на кровати и смотрел на него так, как будто Коля ему тысячу рублей должен.

— Здравствуйте, — вежливо, но сухо поздоровался Николай.

— Я слышал, у тебя больные редко умирают, а если умирают, то с улыбкой. Давай, скажи что-нибудь такое, чтобы я улыбаться начал, — проговорил Платов.

Коля посмотрел на него и понял, что он теперь ничего не боится. Страх покинул его после смерти Маринки. Он понял, что сила жизни в любви и в правде. Чтобы сказать правду, нужно любить, а чтобы любить, надо говорить правду. Глядя на Платова, Коля произнёс:

— Улыбка на лице умирающего — это признак его внутренней чистоты, а у тебя внутри чистоты нет, у тебя там телега нечистот. Ты, Серёжа, даже с человеком здороваться не умеешь. Вот разгребём эту кучу, тогда и улыбаться будем. Я старше тебя, поэтому сразу перейдём на «ты», потому что времени у нас мало.

— Да ты, да я. Ну-ка пошёл вон! — только и смог произнести Платов.