Мост через бездну. Импрессионисты и XX век

В искусстве теперь другой герой. Раньше это был человек и все человеческие отношения. А сейчас героем стал не человек: человек просто включен в то пространство, которое стало героем. Настоящий герой теперь – свет. Импрессионисты пишут свет. Они пишут вибрацию цветосветовой субстанции мира. Это присуще всем импрессионистам в разной мере, а для Клода Моне это является основной темой. Отсюда появляются абсолютно новые жанры живописи. Например, изображение одного и того же мотива, потому что сюжета больше нет, или одного и того же предмета, многократно повторенного. Например, серия изображений Руанского собора – в разное время дня этот вид имеет разное содержание. Как писал Мандельштам: «Кружевом камень будь и паутиной стань.» Собор и в жизни – кружево и паутина, а уж когда его пишет Клод Моне, он почти растворяется, становится единым целым с воздухом и светом. «Вокзал Сен-Лазар» он тоже пишет в разное время дня, с разных ракурсов. И это всегда разный вокзал. Это сочетание стекла, ангаров, прибывающего поезда, паровозного дыма, который все обволакивает. Впечатление.

Последние вещи Клода Моне очень интересны. Для него стало безразлично, что он пишет: он может писать одну кувшинку, один цветок… вода – и в нем кувшинка, и это все – большое полотно. Его картины выдерживают любое увеличение. Они написаны очень интересно, вы все время думаете: вот тут кончается небо и начинается вода, вот ивы, которые свешиваются сверху и отражены в воде… или наоборот? Получается необыкновенно глубокое эстетическое художественное насыщение. И это отдых: Клод Моне расслабляет, во время созерцания его картин вы отдыхаете и получаете при этом так много, такой заряд жизни…

Клод Моне открыл новую страницу в европейской живописи. Он предложил нового героя, новый метод. Клод Моне не был человеком традиции, но он традицию создал. Вот что интересно: он создал традицию, которая существует до сих пор. Сейчас без того, что открыл Клод Моне в области живописи, немыслима никакая живопись. Есть очень помпезная картина А.М. Герасимова, где Сталин с Ворошиловым прохаживаются в Кремле, ее еще иронически называют «Два вождя после дождя». И там главное не то, что это вожди, а то, что все происходит после дождя – так написано это небо, эта мокрая мостовая, мокрая трава. Эту картину писал советский художник, один из оплотов соцреализма, но она была бы невозможна без открытий в области живописи, сделанных не просто какими-то импрессионистами, а именно Клодом Моне. Словно пришел человек и сдернул скатерть со стола – все полетело! Вот так и Моне: он предложил другой взгляд на мир, открыл новые горизонты.

А.М. Герасимов. И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов в Кремле. 1938. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Мы многое сейчас видим глазами импрессионистов. Они словно промывают нам глаза: по-другому видишь небо и воду – так, как видели они. Гениально сказал о Клоде Моне Камиль Писсарро: «Он не только открыл мне глаза, он освободил мое сознание». И это действительно так: Моне освободил наше сознание.

Еще надо сказать об импрессионистах самое главное – не как о художниках, а о том, почему, мы все влюблены в их живопись. Не только потому, что смотреть на их картины – чистое наслаждение, эстетическое питание, но и потому, что это единственная группа художников, которые были абсолютно позитивно настроены к миру. Они не бередят вас, не беспокоят. То же можно сказать о русских портретах XVIII века: их авторы позитивно относились к своим моделям, писали их позитивно, очень человечно. И в еще большей степени это верно по отношению к импрессионистам: до какой степени человечно то, как они видят мир, и то, что они видят в мире, и то, как он описывают свои впечатления о мире. Это самая человечная живопись на всем протяжении XIX–XX веков.

Глава 4 Пророчество Сальвадора Дали

Испанский художник Сальвадор Дали был превосходного мнения о себе… или делал вид, что он о себе превосходного мнения. Он говорил: «Сюрреализм – это я». Нет, нельзя сказать, что сюрреализм – это он. Но он был гениальный выдумщик, экстравагантный, экстраординарный тип, его было много, он был шикарно экстравагантен и стремился ни в чем не быть похожим на других, что ему отлично удавалось. И при этом именно Сальвадор Дали, как никто другой из сюрреалистов, был очень болезненно, очень чувствительно связан со своим временем.