Мост через бездну. Вся история искусства в одной книге

«Сдача Бреды» посвящена радостному для Испании событию. Это была великая победа испанцев, потому что они вели исключительно неудачную войну с голландцами и все время терпели поражения. И вдруг однажды они выиграли сражение при маленьком голландском городке, который называется Бреда (кстати, сегодня это очень интересный старинный университетский и художественный город). Подумаешь, какая победа! Никакой уж особой эта победа не была, но война идет проигрышная, и вдруг они — раз, и взяли город Бреду. Это была огромная радость. И король Филипп IV заказывает Веласкесу такую картину, а Веласкес эту картину пишет.

Что за удивительная картина! Когда-то она называлась «Копья». И действительно, когда вы видите эту картину, то понимаете, почему она называлась «Копья». Строй копий на этой картине с правой стороны — это как бы образ победы: вот как стройно стоят копья, победоносные копья испанцев. Но обратите внимание, картина эта написана с точки зрения пространства монтажно. Во-первых, мы одну часть картины, панорамную, видим с верхней точки: это событие на переднем плане, которое происходит как бы перед нами, но на фоне Испании. И поэтому мы видим происходящее — передачу ключей от Бреды губернатором Юстином Нассауским герцогу Амброзио Спиноле, это событие представлено центральной группой. Во-вторых, мы видим место действия, театр военных действий, с левой стороны — там находятся голландцы. Они стоят небольшой такой компанией расстроенных людей, кое-как. А на контрасте с ними справа изображены испанцы — организованные, с этими копьями, в полной боевой готовности. И наконец, в-третьих, мы видим с верхней точки как бы панорамирующий монтаж, общий план, панораму на фоне всей Испании. Итого мы видим на этой картине как бы три точки: одна — это губернатор Юстин Нассауский, который передает герцогу Спиноле, победителю, ключи от Бреды, вторая — это театр действий, действующие лица справа и слева, голландцы и испанцы, и наконец третья — широкая историческая панорама Испании, на фоне которой все происходит.

Конечно, центральная часть этой картины, особенно выделенная Веласкесом, подчеркнутая им (и даже лошадь так стоит — как бы замыкающей подковой, которая оформляет полукружье этой композиции), это две фигуры. В них вся суть происходящего, потому что губернатор Юстин Нассауский как бы немножко согнул спину, не то чтобы подобострастно, нет, но с полной внутренней покорностью, и передает эти ключи герцогу Спиноле. Но герцог Спинола не гордится, он не высокомерен, он даже так нежно, по-братски, треплет плечо губернатора — ничего, дескать, бывает, война.

Гуманист, великий гуманист Веласкес… Как пишет он побежденных голландцев! Он же пишет их портреты. Пусть они тут немного потрепанные, но это красивые молодые ребята, у них вся жизнь впереди. Как прекрасно они написаны! И врагов — голландцев, и своих — испанцев Веласкес пишет одинаково: он относится к ним как к людям, он относится к ним как к личностям. Да, здесь одни победители, а другие побежденные, но Веласкес «милость к падшим призывал». Есть интонация высокого гуманизма в этом акте передачи ключей от Бреды. Есть великое уважение, с которым художник пишет всех людей. Он изображает их с большой симпатией — и голландцев, и испанцев. И, конечно же, кисть Веласкеса божественная. Вот вы подходите к картине, смотрите, как написаны эти одежды на голландцах, их камзолы — этот широкий мазок, это переливание, такое мерцание цвета, которое он так любит, которым так наслаждается. Можно даже сказать, что в картине «Сдача Бреды» есть праздничность, а не уныние. Да, здесь есть победители и побежденные, но есть и праздничность. Просто герои картины находятся в ситуации победы или поражения, но все они люди, прекрасные молодые люди. И эта картина, хоть и есть картина прекрасной победы испанцев, герцога Спинолы и короля Филиппа IV, но главное в «Сдаче Бреды» — это не изображение победы, а философия войны. Да, есть война, но есть и тема великого гуманизма, милость к падшим, человечность победителей и побежденных. Надо оставаться людьми вне зависимости от того, на какой стороне вы находитесь в момент военных действий. И у Веласкеса нет никакого ожесточения. Кисть его прекрасна — она пишет цельный, сохранный, прекрасный мир. Вот это Веласкес XVII века.

Проходит двести лет. Наступает начало XIX века, в Испании живет художник Франсиско Гойя. Мы не будем рассуждать, более или менее великий, чем Веласкес, это все смешные разговоры. Оба они — гении испанского народа. В Испании, так же, как и в России, всегда художник — больше, чем художник. Он воплощает в себе еще что-то. Веласкес был не только художником, и то же самое можно сказать про Гойю. Его кистью как бы говорила Испания, как она говорила словами Сервантеса и Лопе де Вега. Это художники, которые говорят словами истории, времени и нации, а не правительства или народа. Они представительствуют перед нами как время, как эпоха и как страна.