Мост через канал Грибоедова

Голос казался знакомым, а слова были знакомы точно – Даша? Одно и другое мгновенье прошло, пока неразличимые в вечернем сумраке черты лица сложились в узнаваемый образ. Этот образ был старше встреченных ранее – женщина, пожалуй, в годах, хотя в самое первое мгновение перед Носиковым, и он был совершенно уверен в этом, складывался образ именно девочки.

– И этого тоже убили, – сказала Даша, наклоняясь над трупом.

Петров лежал на спине – спокойный и тихий, и следов крови не было в том месте, где пришелся удар ножа.

– Если ударить человека ножом, – сказал Носиков, – кровь иногда хлещет как из крана, а иногда она остается только на лезвии.

Даша положила ладонь на лоб Петрову, взяла за руку, словно пробуя пульс.

Носиков ожидал разного, готов был даже к тому, что Петров заговорит и моргнет глазами, но тот продолжал лежать без движения.

Взявшись обеими руками, Даша стала поворачивать и наклонять голову Петрова, останавливаясь, чтобы посмотреть, и продолжая снова, пока не достигла какого-то, ей известного, результата. Закончив с головой, начала сгибать Петрову руки в локтях, поправлять положение ладоней и пальцев.

– Зачем это? – спросил Носиков, но не дождался ответа.

Откуда-то появился знакомый старик с длинными волосами, но на этот раз он не был страшен. Даже не один был старик, а два. Они подняли Петрова и прислонили к столбу с фонарем. У столба он стоял как живой, и одной рукой словно подносил ко рту стакан водки, а жестом другой руки категорично отказывался от выпивки.

– И что теперь? – спросил Носиков.

– Немного постоит за стеклом, а потом будет жить, – сказала Даша.

– Только не здесь, – добавил старик, – не в этих местах.

«Может быть, и я после того как побывал манекеном, нахожусь уже где-то в другом месте», – подумал Носиков.

Старики подняли Петрова и понесли. Легко.

– Нож вам нужен? – спросил Носиков, который все еще сжимал окровавленный нож в руке, и, не дождавшись ответа, бросил его в воду.

«Теперь события начнут разворачиваться быстрее», – подумал он и обернулся, чтобы увидеть, откуда в его голову пришла эта мысль. Но никого не было сзади, что, впрочем, не казалось странным для времени суток.

88

………………………………………………………………………..

P.S. «Если во сне закрыть глаза, то будет ли видно что-нибудь?» – думал иногда Носиков, просыпаясь.

89

Носиков шел вдоль канала Грибоедова и пел «Я свободен». Вдруг он услышал электрическую дрель на другой стороне улицы. Носиков перестал петь «Я свободен» и запел «Эле-эле-эле дрель». Потом перешел улицу, встал под окном, откуда доносились звуки, и стал слушать.

Сзади раздались шаги. Дрель была громче, но Носиков ясно слышал сквозь нее стук каблуков по асфальту.

Носиков вздрогнул и замер. Те ли это шаги? Но оказалась подруга, то есть Лариса. Носиков и ей был рад, потому что давно уже никого не встречал, гуляя вдоль канала Грибоедова с Петровым и его компанией.

«Как поживает твой котик?» – чуть было не спросил Носиков, но вовремя спохватился и спросил что-то другое.

«У меня дома есть фарш для котлет и бутылка вина», – хотел он сказать, но передумал, обнаружив, что они и так идут в нужную сторону. Хорошо, если бы все вопросы решались также естественно.

90

Ждешь кого-нибудь одного, а приходит другой, так бывает. Носиков уже привык к этому.

За дверью стоял бомж – не Ипполит, разумеется, а настоящий, с негнущейся ногой, с ним девушка Даша – в чем-то голубом, как обычно.

– Познакомься, это Афанасий, – сказала Даша.

Поперек груди у Афанасия на ремне висела длинная штука в чехле, а за спиной был рюкзак.

– Действительно Афанасий? – недоверчиво спросил Носиков, пропуская гостей в комнату. – Одно время я называл Афанасием другого человека, но только до личного с ним знакомства. Я тогда интуитивно решил, что он Афанасий, но он при встрече назвался Ипполитом. А до того звался Георгием.

– Афанасий, – сказал Афанасий. – Или ваша интуиция подсказывает вам другое имя?

– А Жваслай Вожгожог вам не подойдет?

– Он же Чсоквой Кучмучум, – улыбнулся Афанасий. – Я его летний профиль.

Он снял рюкзак, а длинную штуку поставил в угол.

– Присаживайтесь, – предложил Носиков, и все уселись вокруг стола.

– У нас к вам дело, – сказал Афанасий.

– Я, в общем, так и подумал, что вы по делу, – сказал Носиков.

– У вас есть картина, на которую я хотел бы посмотреть.

– Конечно, – сказал Носиков. – Но, может быть, выпьем для начала вина или чаю. Что вы хотите – может быть, кофе?

– Чаю, – сказал Афанасий (Носикову привычнее было называть его так), – хотя мы не хотели бы долго засиживаться за этим занятием. – Он положил руку девушке на колено.

«Что может быть общего у этих двоих, которые оба не от мира сего в самом буквальном смысле», – подумал Носиков.

– Вы ведь не смотреть пришли картину, а уйти в картину, – сказал он.

– В тот мир, который за картиной, – уточнил Афанасий.

– Один уже ушел туда, – сказал Носиков, – тот, которого я готов был называть Афанасием, а на самом деле он то ли Ипполит, то ли Георгий.

– Скорее Ипполит, чем Георгий, – заметил Афанасий.

– Тогда уж, может быть, лучше сказать Аххинас.

– Именно Аххинас, – кивнул Афанасий.