Мост на реке Бенхай

В Чапа, рядом со зданием интерната, находится небольшой кирпичный домик. Наше внимание привлекла табличка, прикрепленная к стене фасада. Под вьетнамским текстом, разъясняющим, что тут размещается «Вень Са Чапа», читаю: «Амбулатория в Чапа. Построе на с помощью Польской академии наук в период международного геофизического года. 1.Х.1957».

На меня вдруг пахнуло родиной: по стенам развешаны вырезанные из бумаги наши национальные украшения из фигурок и цветов, уже выгоревшие от жаркого тропического солнца. Молодой врач по имени Тханг сердечно приветствует нас, коротко рассказывает:

— Пятеро польских врачей побывало в Чапа за время с 1957 по 1960 год. Мы очень благодарны нм и товарищам из Польской академии наук, которые снабдили нашу амбулаторию медикаментами, рентгеном и другой современной аппаратурой… Польские врачи вернули здоровье многим больным, а кроме того, обучали нас, знакомили с новыми способами эффективной профилактики заболеваний.

— Тут у вас только амбулатория, а где же ближайшая больница?

— В Лаокае. Как будто бы и недалеко, но вы сами знаете — трудно добираться туда. Часто бывает, что просто невозможно тащить больного в такую даль, да еще через горы. Приходится оперировать на месте. И хотя мы считаемся только амбулаторией, однако выполняем все функции больницы. На недостаток работы не жалуемся!

— Но ведь, казалось бы, в таком климате, более здоровом, чем в Дельте, должно быть меньше заболеваний?!

— Не совсем так. Не надо забывать последствий длительной войны, а равно суеверий, темноты, незнания элементарных правил гигиены… В нашей местности весьма распространены гастрические болезни, малярия, бронхиты и воспаление легких. Повторяю: ваши врачи и ваши медикаменты спасли жизнь сотням местных жителей.

— А сколько больных вы можете разместить здесь? — задаю я вопрос, осматривая маленькие комнатки с легкими койками.

В приемной толпятся больные. Терпеливо ждут очереди. Среди них несколько женщин с детьми на руках.

— Одновременно тут можно положить двадцать человек, — отвечает Тханг. — Кроме того, ежедневно ведем большой амбулаторный прием… Кроме лечения болезней, о которых я вам говорил, нам приходится заниматься и хирургией. В таких горах, как наши, — с большим числом обрывов, пропастей, крутых склонов — чаще происходят разные несчастные случаи и травмы: тяжелые ушибы, раздавленная упавшим деревом грудная клетка или повреждение иных частей тела, ранение от руки неосторожного охотника, рваные раны от медвежьих лап… В наиболее тяжелых случаях отправляем больных в Лаокай, но чаще помогаем на месте.

— Скажите, а местное население верило врачам, особенно нашим, европейским, не чуждалось их?

— Сначала было трудно. Но недоверие быстро развеялось. Достаточно было одному-двум пациентам рассказать о выздоровлении какого-либо тяжелого больного, которому не помогли домашние средства, как больные толпой повалили к нам. Причем издалека — за много километров! И среди них — немало людей из народностей ман, тхо, мео. Выздоравливающие, сами того не ведая, одним своим видом вели активную пропаганду. Разумеется, это значительно облегчило нам работу. Ну, а победив, хотя бы однажды, укоренившиеся ранее предубеждение и недоверие, мы проложили себе путь для разъяснительной работы по гигиене, к успеху в борьбе с предрассудками и суевериями. В первой экспедиции польских геофизиков, прибывшей в наши края, был хороший врач. Работы у него в экспедиции оказалось мало, поэтому он занимался нашими многочисленными больными, которые зачастую приходили к нему из очень далеких сел. У вас, поляков, трудные фамилии — их очень нелегко запомнить и произнести… Но мы просим от имени пациентов и от себя передать наши горячие приветы вашим соотечественникам врачам, побывавшим здесь!

На развилке дорог в центре городка я вижу еще одну табличку с надписью на польском языке: она указывает путь к месту расположения экспедиции Польской академии наук. Круто поднимающаяся вверх дорога ведет нас на лесистое, сильно нагретое солнцем плато. Минуем руины построек времен колонизации, заросшие сорняками, кустарником и вьющимися растениями. Кое-где розовеют цветы дикого персика. Низкие сосны издают приятный запах хвои. В здании геофизического поста, окруженного кольцом пышнолиственных деревьев, висит подробная карта окрестностей Чапа. Названия на ней написаны по-польски.

Руководитель поста Туйет Ига знакомит меня с молоденькой, робко улыбающейся девушкой по имени Тхоа и с другим сотрудником, Тхе Днем, которому поручено показать нам станцию.

— Сейчас не жарко, может быть, вы осмотрите наше «хозяйство»?