Мост на реке Бенхай

…Туманные испарения раннего утра. Далеко, на краю изрытой воронками и какой-то вымершей обширной площади, видны жалкие остатки деревьев и зелени. Потрясающее, мрачное зрелище! Вдребезги разрушенный одноэтажный дом. Вокруг него осколки стекла, битый кирпич, обломки досок… Среди кучи щебня — раздавленный школьный глобус, изодранные, полуобгорелые книги, остатки искореженных приборов. Это все. что осталось от богатой школьной физической лаборатории. Она была даром славных немецких ребят, даром братской Германской Демократической Республики народу ДРВ. Ветерок скорбно шелестит листками порванных и разбросанных учебников. Невольно склоняюсь и подбираю эти свидетельства варварства оголтелых пиратов-янки. В руках у меня страницы учебников алгебры, природоведения, литературной хрестоматии… Рядом валяется измятая ударом конусообразная детская шляпка из рисовой соломы… С малых лет атеистка, я хочу сейчас во все горло закричать не своим голосом: «Боже, за что?! Чем и как провинились эти маленькие граждане мирного народа?!»…

Я помню, как три года назад именно на этом месте заканчивалось строительство сразу трех школ — первой ступени, начальной второй ступени и средней полной, третьей ступени. На обширной площади, среди живописных холмов, где одновременно выросли три красивых здания, весь день звенел смех, раздавались шутки, выкрики играющих в волейбол ребят, мелодичные песни… Сейчас здесь мертво, пусто, мрачно. Руины разбитых школ гневно обвиняют правителей США: это дело ваших Рук!

…Двадцатидвухлетняя учительница Чан Тхи Лян Хыу рассказывает. Голос ее дрожит, она то и дело прижимает руку к горлу, словно ей не хватает дыхания:

— День тогда стоял погожий, по-настоящему весенний. Был полдень, когда я шла по тропинке, ведущей к школе… Я работаю тут уже четыре года и занимаюсь с первоклассниками. Могла ли я тогда предвидеть, что в тот солнечный полдень свершится черное дело?.. Американские самолеты появились неожиданно и так быст ро, что их рев я услышала одновременно с сигналом воздушной тревоги… А на дороге было много, много детей!.. Из моего и других классов… Самых маленьких!..

С трудом сдерживая рыдания, Чан Тхи говорит о том, что произошло. Дети были насмерть перепуганы. Особенно после первых грохочущих пулеметных очередей «скайрейдеров» Инстинктивным движением ребят было удрать как можно дальше…

Вблизи дороги оказалось несколько противовоздушных щелей. Молодая учительница стремглав бросилась навстречу мчавшимся, обезумевшим от ужаса малышам, хватала за руки, прижимала к себе, стараясь телом своим прикрыть их от свистящих вокруг пуль и летящих во все стороны осколков бомб. Надрывая голос, пытаясь одолеть царящий вокруг грохот, трескотню пулеметов и взрывы бомб, она небывало строго кричала разбегавшимся во все стороны школьникам:

— Назад! Назад! Прячьтесь здесь! Слышите, что вам говорят! Укройтесь за деревьями! Сейчас же!

Чан Тхи была в положении, дома у нее остался пятилетний сын. Но в этот критический момент она не думала о себе, о своем сыне, о будущем ребенке: перед ней были десятки других, и каждый в любую секунду мог погибнуть. Видя, как некоторые из них беспомощно ползают по краю противовоздушной щели, не умея спуститься в нее, она хватала одного, другого, третьего и поспешно опускала вниз. Маленькие ручонки, ища спасения, цеплялись за ее блузу, за ноги, за подол… Слипшиеся от пота волосы падали на лицо, темнело в глазах, сердце молотом бухало в груди. Последним усилием воли Чан Тхи заставила себя говорить спокойнее:

— Не бойтесь, дети, я с вами! Не бойтесь! Скорее снимайте блузки… Скорее! Снимайте все, все!

Чан Тхи занималась на курсах противовоздушной обороны и знала, как опасно быть в одежде, если поблизости упадет напалмовая бомба. Человек тогда мгновенно превращается в горящий факел и спасти его нельзя. А стервятники уже сбросили три таких «дара американской цивилизации»…

Прошло два долгих часа, пока самолеты улетели, пока несколько затихло вокруг, пока к школе прибежали испуганные родители. Кто с тревогой, кто с плачем, бросались они к малышам, со вздохом облегчения прижимая их к груди.

Уцелели многие школьники, которых успела спасти Чан Тхи Лян Хыу. Но далеко не все вернулись домой: сорок семь остались лежать на этой страшной площади…

Вблизи соседнего здания — участок вспаханной земли. Это школьный огород, на нем — опытные грядки растений. Через него протянулись противовоздушные щели. Теперь они стали братской могилой учеников школы третьей ступени. Вместе с ними погиб их тридцатидвухлетний учитель Ле Зуй Минь. Учащиеся любили его уроки по литературе. В первую «грязную войну» французских колонизаторов он был в рядах Движения Сопротивления Вьетнама. За образцовую работу он получил личную благодарность от Хо Ши Мина. Теперь его маленькая дочурка осиротела…

Присаживаемся возле другого разрушенного здания школы, на полусломанной парте. Двадцатишестилетпий учитель Нгуен Ван Минь рассказывает: