Мост над бездной

— Идем туда. Где есть сад, должна быть и ферма. Если там все еще живут люди, то, может быть, они нас впустят. А если там никого, мы сможем немного отдохнуть, развести огонь…

— Лучше не надо, — перебила Ингегерд. — Дым привлечет больше любопытных глаз, чем мы увидеть захотим.

Ршава поклонился:

— Ты права, конечно же, а я не прав. Но сегодня холодно, а ночью станет еще холоднее.

— У меня толстое одеяло. — Она похлопала по своей ноше. — Если мы под ним вместе ляжем, нам будет тепло. Или хотя бы не очень холодно.

На секунду ее слова шокировали прелата. Потом до него дошло, что она имеет в виду именно то, что сказала: это, и только это. Он тяжело вздохнул. Лежать рядом с любой женщиной — уже искушение для священника. А лежать рядом с женщиной, которая давно его восхищает… Ршава опять вздохнул.

— Тогда пойдем к этой ферме, — сказал он чуть грубее, чем собирался.

Они зашагали дальше. Впереди — здесь и там — Ршава видел других беглецов, тоже бредущих по снегу, в одиночку или небольшими группами. Обернувшись к Скопенцане, он заметил еще нескольких. Может быть, люди бежали и через другие ворота, в других направлениях… Пусть так — но город, являвшийся гордостью севера и вторым или третьим по величине в империи Видесс, уже не был им. Скопенцана пала.

— Туда, — показала Ингегерд рукавицей. — Это наверняка дорога к ферме.

Ветер сдул с дороги часть снега, и складки местности помогали ее разглядеть. Это было легче, чем предполагал Ршава. Они двинулись к цели. Ферма и стоявший рядом амбар вполне могли сойти за сугробы; из отверстия в крыше не поднимался дым. Однако сам дом выглядел целым, кочевники его не сожгли.

— Хотел бы я знать, не укрылся ли там еще кто-нибудь, — сказал Ршава.

До фермы оставалось шагов сто, когда низкий рокот наполнил воздух и земля под ногами Ршавы затряслась. «Землетрясение!» — подумал он. Ршава пережил несколько землетрясений, когда жил в столице, но не мог припомнить ни одного после приезда в Скопенцану. «И очень сильное», — понял он через секунду.

В следующее мгновение новый толчок швырнул его и Ингегерд в снег. Ршава знал, что закричал. Ингегерд, наверное, тоже завопила. Но сквозь мощный басовитый рев, окружавший их, прелат не мог расслышать даже себя.

Казалось, что землетрясение длится целую вечность. Позднее Ршава предположил, что толчки продолжались не более одной-двух минут. Ему хватило и этого. Даже с избытком. Он с ужасом ждал, что земля разверзнется и поглотит его. Прелат слышал, что такое иногда случается… Но здесь этого не произошло.

Толчки постепенно стихли. Прелат кое-как поднялся. Ингегерд уже стояла, и лицо ее было серым от потрясения. Она что-то сказала на родном языке, точно забыв, что прелат его не понимает. В ее глаза постепенно возвращалось осмысленное выражение.

— Это было… очень плохо, — выдавила она.

— Да… — Ршаве тоже пришлось выталкивать слово с усилием. И тут он вновь завопил, а следом за ним — и Ингегерд, потому что началось новое землетрясение.

Оно оказалось слабее только что пережитого: толчки не сбили их с ног, и прелат слышал, как они с Ингегерд кричат от ужаса.

— Фос! — воскликнула Ингегерд, когда вторая серия толчков стихла, и очертила перед сердцем солнечный круг.

— Это еще не все, — сообщил прелат. — После сильного землетрясения более слабые продолжаются месяцами. А после такого… — Он содрогнулся. — После такого они могут длиться годами.

Ингегерд взглянула на него так, будто ничего ужаснее в жизни не слышала. Некоторые из вторичных толчков подобного землетрясения окажутся настолько сильными, что разрушат все, еще уцелевшее после первого удара. Они причинят новый ущерб. Погибнет больше людей…

Ршава уставился на ферму и амбар, к которым они направлялись. Оба строения превратились в руины. Каменный дом стал грудой камней: если бы прелат и Ингегерд укрылись в нем до землетрясения, их бы уже раздавило.

Амбар был каменным примерно до высоты плеча, а выше сделан из досок. Ему повезло больше, чем ферме, он пострадал не так сильно. Беглецы смогли бы кое-как укрыться в том, что от него осталось. И… Ршава расхохотался. Ингегерд уставилась на него так, будто прелат сошел с ума.

Ршава показал на бревна. Некоторые из них расшвыряло как соломинки.

— Дров у нас хватит с избытком, — сказал он.

— А-а… — протянула Ингегерд и кивнула. — Да, святейший отец, вы правы. И огонь теперь не привлечет внимания… после такого.

Земля содрогнулась от очередного толчка. Ршаве показалось, что он был сильнее первого. Однако на сей раз прелат не закричал. Наверное, предыдущие удары выбили из него весь страх. Ингегерд тоже молчала, и, судя по выражению ее лица, то было угрюмое молчание. Через несколько секунд толчки и рев прекратились — до следующего раза…

В наступившей тишине потрясенный разум прелата вновь заработал, пусть и частично. Его рука сама очертила на груди символ Фоса.

— Клянусь владыкой благим и премудрым! — ахнул он. — Что случилось со Скопенцаной?