Мост над черной бездной

Приблизившись к компактной толпе удивительно похожих между собой пожилых теток, Пашка рассмотрел, что они уже обмыли свой праздник, а иначе их ханжество не позволило бы им вести себя столь цинично. Он шел прямо на них, и они нехотя расступались, освобождая дорогу к гробу.

И вот он увидел лицо Элли. Нагнулся, чтобы коснуться губами холодной кожи, покрытой слоем погребальной косметики и напоминающей пластик.

Тетки за его спиной снова закудахтали. Они смеялись – ведь это же правда смешно, ведь не может же молодой мужчина, у которого есть красивая невеста его возраста, испытывать настоящие чувства к старухе! Он выделывается, он на самом деле ненормальный, алкаш, дармоед и жил со старухой только ради ее денег!

Говорить с ними не имело смысла, но Пашка все равно сказал:

– Вы тоже там будете. Только гробы вам на заказ будут делать, вместимостью в тонну.

Пройдя второй раз сквозь пылающий ненавистью строй старых перечниц, он встретился глазами с Наташей.

– Павел, – позвала она. – Подождите!

– Сочувствую тебе, – сказал он.

Они отошли в сторону. Девушка выглядела очень несчастной, глаза покраснели от слез, губы распухли и потрескались. Наташа ежилась и переступала с ноги на ногу, будто воздух был слишком холодным, а сухая земля – слишком горячей.

– Вы скажете в полиции, что это моя мама убила Артура и Олега?

– Ты в это веришь?

– Но записка?… – Она подняла брови. – Мама призналась. Записка на эстонском языке, значит, это она ее написала. Мама же из Таллина и всегда ненавидела педиков. Вы же знаете, что сделал ее первый муж?

– Знаю, – согласился Паша. – Но все это ерунда, не забивай себе голову!

– Почему?

Паше хотелось скорее смыться отсюда и как следует выпить. Не ради перманентной цели самоубийства, а просто чтобы маленько полегчало на сердце. Поэтому он улыбнулся, тронул девушку за плечо и устремился к воротам кладбища.

Наташа хотела что-то сказать ему вслед, но вдруг словно заперлась внутри себя на все замки, отвернулась, втянула носом воздух и приняла независимый вид, так не сочетающийся с ее опухшим от слез лицом.

3

Остаток дня он бродил по Курортному, напивался, не пытаясь контролировать свое состояние, вспоминал и поминал Элли.

Поздно вечером он сидел на Немецком мосту, том самом, где туристы нашли тело Олега. Над головой пьяного сыщика метались и кричали ласточки, снизу Пашка видел их белые брюшки. Он лег на спину и закрыл глаза.

Может быть, это приснилось ему… Да, совершенно точно – он спал, когда ощутил, что под мостом разверзлась черная бездна. Ее чернота (как показалось Паше, хоть глаза его и были закрыты) была не материальной пустотой, не разломом в почве, а сконцентрированным злом человеческих душ, собранных зачем-то под этим мостом. И обрубленный с обеих сторон бессмысленный виадук вдруг стал единственным островком во всей Вселенной, где можно было спрятаться от ненависти, предательства, жадности и всего прочего, что вместе составляет это самое людское зло, черную бездну.

… Паша проснулся утром, холодный как бетон, на котором уснул. Он чувствовал холод не только телом, но и душой, словно та остыла над бездной, пока он спал. Сыщик вскочил на ноги, неловко спустился с моста и потрусил к городу неуверенной, слабой рысцой. Вскоре тело его согрелось, а потом и хмель выветрился.

На автовокзале он по традиции съел пирожок, разделив его с рыжим привокзальным псом, выпил воды. Доспал в автобусе.

В Гродине понял, что ему надо поговорить обо всем, что случилось. А поговорить он мог только с отцом Сергием.

Священник словно ждал его, встретил с большим радушием.

– Так чего ты пришел? – спросил он, усадив гостя за стол.

Перед Пашей лежали блинчики с мясом, стоял стакан сметаны, от чашки чая поднимался пар. Седов был благодарен хозяину за угощение, но есть ему не хотелось.

– Поговорить. Мне страшно.

– Тебе? – не поверил священник. – Кто-то угрожает или нападает?…

– Мне кажется, что где-то рядом со мной – бездна зла. – Сказав это, рыжий сыщик смутился: мало ли что снится пьяному человеку. Он рассмеялся, помотал головой. – Сон дурной приснился. Слушай, я уверен, что убийца – это кто-то из домашних. Недавно я нашел в доме веревку – такую, чтобы с ее помощью Артур мог подняться на мост. А до этого пропала аптечка, в которой хранился реланиум. Упаковку от реланиума как раз и нашли возле тела Артура. Выяснили также, что Олег как-то вечером уезжал на красном «мерседесе» Элли. Но за рулем, конечно, была не Элли. Хоть после ее смерти и обнаружили записку на эстонском языке с признанием… Я не верю, что она убийца.

– Почему? Элли ведь родилась где-то в Прибалтике? – напомнил отец Сергий. – Она сказала мне тогда в больнице, что католичка.

– Это все ерунда, – махнул рукой Пашка. – В Таллине она жила в детстве и не выучила эстонского языка! Да и с чего ей писать признание на том языке, который никто не знает? Глупость. Записку подложили. Я отвезу ее графологам, они докажут.

– А мотив? Был у нее мотив?