Мост самоубийц

— Он и не хочет себе все заказы. Он хочет славы, — ответила Мария. — Тот мальчик провинился только тем, что его заметили в столице и приехали по собственной инициативе. Роман ревнив к чужим достижениям. А чтобы его работу опубликовали в авторитетных изданиях, он может только мечтать. Один раз за большие деньги удалось пропихнуть публикацию, и то читатели потом раскритиковали в пух и прах этот материал. Подозреваю, что в случае этого молодого дизайнера действительно имели место угрозы. Всех заказов в городе Иртеньев, конечно, не сделает. Но хочет, чтобы люди считали, что нанимают другого дизайнера не потому, что у него дизайн лучше, а потому, что на Иртеньева денег не хватило.

— И как же Полина собиралась работать сама?

— Она считала, что время все расставит на свои места. Деньги и связи можно наработать. А с ее талантом от репутации Иртеньева уже через несколько лет не осталось бы следа.

— И он это понимал, — констатировала я.

Маша пожала плечами:

— Как я уже говорила, дураком его не назовешь.

Я решила зайти с другой стороны:

— Вы дружили с Полиной?

— Мы были коллегами. Дружба в «Огнецвете» не приветствуется. Иртеньев против любых контактов, кроме рабочих, и никогда не проводит корпоративов.

— Странно. Надо же как-то сплачивать коллектив.

— Ой, нет-нет, — рассмеялась моя собеседница, — это не про Иртеньева. Он думает, что как только все передружатся, сразу начнут строить против него заговоры и козни. Так что мы стараемся особо не общаться. Но с Полиной мы действительно были близки, насколько это возможно в таких условиях.

— Понятно. Втихаря перебрасывались записочками?

— Наши столы стояли рядом, и мы часто работали над одним проектом, так что знали друг о друге чуть больше остальных.

— А парня ее вы знали?

— Алексея? Да практически нет. Пару раз он заезжал за ней в бюро после работы. Я о нем мало знаю. Вроде у него своя компания и он занимается логистикой. Матери нет. Отец тоже умер, отравившись грибами. Он заядлый грибник был. Сестра еще есть — тоже вроде бизнесом занимается. Они очень переживали — отец умер совсем недавно.

Я решила действовать в лоб:

— Тогда расскажите мне о той туманной истории, когда Полину обвинили в том, что она поставила на объект левую мебель, выдав ее за итальянскую.

Мария усмехнулась, отведя взгляд:

— И об этом знаете?

— Знаю. И меня интересует вот что: почему после такого заметного проступка, по сути преступления, ее не уволили?

Мария промолчала, очевидно пытаясь сообразить, можно ли выдавать мне все, как есть.

— Я вам помогу. Наверное, Полина этого не делала, так?

Мария кивнула, закрыв глаза:

— Не делала, конечно. Она была очень порядочным человеком. Но я не могу сказать вам, кто за этим стоит…

— И не надо ничего говорить. Просто кивайте. Это Иртеньев, так?

Мария, помедлив, кивнула. Я продолжила:

— Он годами обманывал своих заказчиков. Не всех, наверное, но многих. Тех, кто не особо разбирался в интерьере и кому достаточно было просто сказать: «Это диван прямиком с лучшей итальянской фабрики». Но что-то пошло не по плану. Заказчик оказался не дурак и каким-то образом догадался, что перед ним не продукция именитого бренда, а подделка под него.

— Заказчик заказал экспертизу, — тихо прошептала Мария.

На пороге кухни вновь возник растрепанный светловолосый мальчик. Он хотел что-то спросить, но, увидев огорченное лицо матери, просто подошел и прижался к ней. Мария погладила его по голове и снова отослала в комнату. Мальчик, оглядываясь на меня, вышел, и через минуту возня и смех в дальней комнате возобновились. Мария же продолжала сидеть, глядя в одну точку.

— Полина не была в курсе аферы, так?

Кивок.

— Она узнала об этом тогда, когда разозленный заказчик позвонил ей и обвинил в подлоге.

Кивок.

— Она стала выяснять, откуда мебель, так?

— Мебель из Италии всегда шла через Иртеньева. У него налажены контакты с несколькими производителями. Многим крутым заказчикам действительно приезжают диваны из Милана. Полина просто искала в каталоге подходящие модели для своих клиентов и отдавала запрос Иртеньеву, а тот сам оформлял заказ. Мы все так делаем.

— Как же дела обстояли тогда, когда Иртеньеву хотелось «нагреть» клиента?

Мария завернулась плотнее в кардиган, словно ей мгновенно стало холодно.

— У него есть человек где-то. У него мастерская…

— Дайте угадаю — на улице Инженерной…

— Я точно не знаю. Я никогда его не видела. Да и вообще об этой ситуации все знают только понаслышке. Никто вам никаких доказательств не представит. Никто Иртеньева за руку не ловил — он очень осторожен. Просто шила в мешке не утаишь, да и Полина накопала немного. Остальные в принципе понимают, что творится — все-таки люди грамотные, и подделку от оригинала отличить могут, но в детали не вдаются. Нам всем в этом городе еще работать, а у Иртеньева связи на самом верху.

— Все молчат из страха, — констатировала я.

— А вы как думаете? Только, пожалуйста, не говорите Роману, что это я сказала, — попросила Мария.