Мост самоубийц

— Да на Трубную он ушел, в пятый дом, — раздался голос за моей спиной. Уборщица, шваркая тряпкой по полу и двигаясь ко мне спиной, отодвинула ногой ведро, и мне пришлось отойти. По-прежнему не глядя на меня, она проворчала:

— Такой беспокойный дом! Все время что-то им надо!

Я поблагодарила женщину и вышла на улицу. Трубная, 5, — это адрес дома Полины. Может, что-то случилось? Хотя что могло случиться?

Держась за спину и стараясь не охать, я уселась в машину и проехала пару кварталов до старинного дома, в котором располагалась квартира погибшей девушки. Я не сразу нашла место для парковки. Наконец, заметив, как один из жильцов выезжает со стоянки, я быстренько заняла освободившееся пространство между двумя минивэнами. Как раз в этот момент Петр Иванович, вытирая вспотевший лоб рукой, вышел из подъезда, сопровождаемый уже знакомой мне старушкой. Она громко чему-то возмущалась, а Тонкий разводил руками и жестикулировал в ответ. Я вышла из машины.

— Вы должны, вы обязаны отреагировать на сигнал! — громко вещала старушка, не отставая от участкового.

— Да что ж такое! Ольга Михайловна! Вы же бывший следователь и не хуже меня знаете, что для такого серьезного обвинения нужны веские доказательства! — Петр Иванович остановился и поправил бумаги, торчащие из папочки.

— Вы можете провести проверку.

— На основании чего? На основании того, что вам не нравится соседка и вы считаете ее подозрительной?

— Говорю же — у нее наркопритон в квартире! Постоянно ходят непонятные люди, странные личности с явной уголовной наружностью. По ночам дверями хлопают и спать мешают. А у меня сон чуткий!

— Хорошо, Ольга Михайловна, — сдался наконец Петр Иванович, — я поговорю с Семеновой. Но если не найду никаких поводов для беспокойства, больше заявлений и жалоб на ее счет не приму.

— Примете, куда вы денетесь, — прошипела старушка, — совсем обленились! Никто не хочет работать. А дом вообще скатился до уровня бомжачьего притона! — Она заметила меня и обращалась уже ко мне: — Был нормальный, элитный дом с приличными жильцами. Так нет — теперь такой бардак творится. Не дом, а проходной двор! Давеча у покойницы ходили-бродили. Все что-то двигали, передвигали. Я же как рассуждаю: если купили квартиру, так и двигайте мебель днем. Что вам ночью не спится!

Петр Иванович тоже увидел меня и заулыбался.

— Добрый день, господин участковый, не помешаю? Пара вопросов появилась к Ольге Михайловне.

Петр Иванович сделал пригласительный жест рукой.

— Ольга Михайловна сегодня разговорчива. Думаю, она сполна удовлетворит ваше любопытство.

Старушка глянула на него с нескрываемым раздражением.

— Ольга Михайловна, а что вы говорили насчет мебели в квартире Полины Усольцевой?

— Двигали мебель и ходили мне по потолку до двух ночи! — подхватила старушка. — Безобразие. И сегодня днем вот недавно опять ходили! Ходят и ходят. Весь дом ходит туда-сюда. Слышимость же колоссальная! Сосед пойдет мусор выносить, я слышу с кухни, как у него бутылки гремят в пакете. Тьфу!

Я приняла к сведению этот интересный факт. Что произошло? Кто-то узнал о моем расследовании? Или это было совпадением? Так или иначе, в этом посещении явно прослеживался злой умысел. Надо, конечно, позвонить Саше и спросить, не приезжала ли она к Полине этой ночью. И, если нет, стоит посоветовать девушке поменять замки в квартире сестры.

— Теперь второй вопрос. — Я достала телефон и нашла нужное фото в галерее. — Посмотрите, не этого ли человека вы видели с Полиной? Качество снимка плохое, но лицо разглядеть можно.

Старушка аккуратно, почти боязливо, взяла телефон сухой ладошкой и всмотрелась в экран сквозь очки.

— Да, вот этот чернявый бугай с ней ругался, — подтвердила она. — А что такое?

— Ничего особенного. Скажите, когда вы их видели?

— Я же говорила, точно не помню. Но определенно больше трех месяцев назад. Может, в начале лета… — Лоб старушки пошел морщинами от умственного усилия.

Участковый почесал свой лоб под фуражкой:

— Постарайтесь вспомнить, Ольга Михайловна.

— Если бы я знала, что надо запомнить, то, конечно, запомнила бы, — рассердилась старушка.

Она запахнула плотнее свое драповое пальто и быстрыми, на удивление резвыми шажками засеменила в сторону подъезда. Петр Иванович хотел было ее вернуть, но я махнула рукой: пусть идет.

— Она его опознала, этого достаточно. Уверена, если Ольга Михайловна что-то вспомнит, она обязательно позвонит вам.

— Если после этого мне придется позвонить вам, то пусть вспоминает получше, — засмеялся участковый и тут же ужасно смутился.

— Я восстанавливаю картину убийства, так что мне любые воспоминания пригодятся.

— Работа у вас поинтересней моей. — Петр Иванович невольно обернулся на хлопнувшую за спиной дверь подъезда. — А мне, видите, с кем приходится дело иметь. Вот таких вызовов и жалоб по пятнадцать раз на дню. И это только Ольга Михайловна. А ведь в других домах тоже клиенты не сахар. Особенно пожилые.

— Похоже, и вам скучать не приходится.