Мост в белое безмолвие

Шторм, туман и страх - главные герои последних дней, но сейчас меня знобит не от холода, а из-за простуды. К обеду течением пригнало нас в район мыса Дежнева. В месте, которое казалось защищенным от ветра, мы стали на якорь. Как-то мы даже заметили в шести-семи километрах от себя низкую полосу берега, но капитан не решился приблизиться к нему. Судно было в плачевном состоянии, и я не хотел бы об этом больше говорить. Ветер повернул на юго-восток, даже на SSO, и дул теперь с берегов Аляски и со стороны Алеутов. Покинуть корабль в таком состоянии казалось бегством, и я даже подумывал, не отправиться ли мне вместе со всеми до устья Амура. Капитан боялся Берингова моря и не скрывал этого. Но чем я мог им помочь? Ничем. Общая опасность незаметно сблизила нас, и, прощаясь, мы давали друг другу обычные в таких случаях обещания, которые, вероятно, никогда не будут выполнены. Волна все еще была так высока, что с прогулочной палубы я прыгнул прямо на крышу капитанского мостика сейнера. Последний взмах руки и туман поглотил "Девять-ноль-три" навечно, как мне казалось в ту минуту; от этой мысли легче, конечно, не стало.

- Тебе куда? - спросил меня капитан сейнера, тот самый удалой малый, показавший себя дисциплинированным и искусным во время шторма.

- В Уэлен.

- А побережье ты знаешь?

- Не знаю.

- И я не знаю.

- А я думал, ты местный.

- Нет, я из Мурманска.

- Вот как? А я из Таллина.

- Слышал. Ну, так что будем делать?

- Может, пойдем сначала влево, до оконечности мыса, а потом осторожно повернем вдоль берега обратно?

План ему понравился. Ничто не может разозлить моряка больше развязного всезнайства сухопутной крысы. Я мог бы сказать "курс 140", но он это знает лучше меня, а если не знает, то от моих слов все равно никакой пользы не было бы. {238}

- Ну что ж, кто-нибудь должен же выйти на берег встречать нас, сказал он, переключая машинный телеграф на полный ход.

Именно на это я и надеялся. Волна была крутой, вода захлестывала иллюминаторы мостика, просачивалась в щели между рамами, журча, сбегала вдоль стены вниз.

- Вчера вода вывела из строя радиосвязь, - сказал капитан с оттенком некоторого мазохизма. Ах, значит, и у них тоже? Хорошо, что на своем ослепшем корабле мы этого не знали. Он крутил штурвал величиной с доброе тележное колесо, так что пот лил с него градом, потому и закричал входящему в тесную штурвальную Сереже, Сереже из Махачкалы, у которого ветер вырвал из рук дверь: "Закрой дверь, это тебе не колхоз!" С парня текло, капитан кивком головы указал ему место у штурвала: "Курс девяносто". Сам прижался лицом к стеклу, пытаясь взглядом пробуравить туман, и тут же, подняв воротник, выскочил из рубки. Что вообще можно отсюда увидеть? У нас даже корма под водой.

Так мы и лавировали по часам и интуиции, меняя курс и скорость, пока неожиданно не оказались перед чернеющей скалой, пугающе крутой и высокой. Слева от нас она падала отвесной стеной в пенящиеся волны, а за ней, как в узкой оконной щели, виднелись синее небо и синее море. Так для нас кончилась Азия. Это синее мгновение уже Тихий океан. Справа скала, понижаясь, полого переходила в песчаную гряду. Шквальный ветер натужно обходил гору и всей своей тяжестью обрушивался на песчаный берег, где, выстроившись в ряд, прижимались к земле маленькие домишки. Их низкие кровли тонули в тумане, который с безумной скоростью мчался на нас. Мы приближались осторожно, шаг за шагом, хотя никакой опасности не предвиделось, волна была высокая, но ветер дул прямо в лицо, оттесняя нас от берега. Когда нос сейнера коснулся наконец усыпанного галькой дна, берег был от нас рукой подать, оставаясь в то же время совершенно недосягаемым.

- Мирового рекорда тут не поставишь, - усмехнулся капитан и дал задний ход.

Мне пришлось бы перепрыгнуть полосу в девять метров шириной, да и накатная волна была огромной. Мы вернулись знакомым путем, и, испытывая острое чувство неловкости, я опять поздоровался с Юрием Ивановичем. {239} Я занял у него спасательную лодку, мы взяли ее на буксир, волна разорвала буксирный трос, мы потеряли лодку, долго кружили в густом тумане, наконец нашли ее, сломали багор толщиной в руку, ибо шторм достиг апогея и выловить лодку в этом клокочущем адском котле было далеко не просто, и через какое-то время снова оказались под Уэленом. Двигатель сейнера работал вполсилы, как раз настолько, чтобы устоять на месте при встречном ветре; мой приятель Бибиков, Сережа из Махачкалы и Петр сели на весла, я с заплечным мешком в руках пробрался на корму, мы гребли задом наперед немыслимо долго какой-то десяток метров, отделявший нас от галечной насыпи и от разбросанных на ней льдин, ветер и откатывающаяся от берега волна высотой в человеческий рост отбрасывали лодку, моряки с сейнера страховали нас буксирным тросом, удерживая лодку по волне, и тут я услышал возглас Петра: "Пошли назад!" Это было уже слишком, и я прыгнул.

Как поступают в таких случаях?

Выливают воду из сапог.

Сейнер и лодка исчезли в тумане, больше я их не видел.