Мост в чужую мечту

Она твердила это как безумная, ничего не помня, ничего не слыша. Мрак давил со всех сторон. Жуть захлестывала, комом вставала в горле и там встречалась с загнанным сердцем. Дышала Яра часто, через нос. При этом понимала, конечно, что это полный бред. Чтобы сработало, другое зеркало должно находиться у Ула в руках: он же заглядывает в него в основном после драки или после падения с лошади, проверяя, можно в таком виде показываться в город или лучше отсидеться.

– Ул! Пожалуйста! Услышь меня! Уу-у-у-уу-л!

Последнее слово Яра почти провыла, представив на своем месте здоровенную тоскующую дворнягу.

– Надо сказать: «О великий У-у-ул! Я, жалкая несчастная женщина, нуждаюсь в тебе и ничего без тебя не могу!» – неожиданно подсказало зеркало глухим потусторонним голосом.

Яра находилась в том пограничном состоянии рассудка, когда советы разговаривающих зеркал воспринимаются всерьез.

– О великий Ул… – начала Яра и осеклась.

– Дальше! – поторопило зеркало.

– Я, жалкая несчастная жен… – Яра случайно заглянула в стекло. Вскрикнула. В сетке разбегающихся трещин отражалось жуткое, озаренное потусторонним светом лицо.

– Кто это? – трусливо спросила Яра.

– Дух зеркала! Повторяй!

Гнусавость голоса и то, что он исходил не из зеркала, насторожили Яру. Она обернулась. За ее спиной стоял Ул и, зажимая себе нос, чтобы оставаться неузнанным, освещал свою широкую физиономию зажигалкой.

Она бросилась к нему. Шныровские куртки прижались друг к другу, на миг вновь став единым драконом. Одним из тех драконов, о которых говорили, что их нет, до тех пор, пока они действительно не исчезли.

– Как ты меня нашел? – счастливо выдохнула Яра.

Ул хмыкнул в темноте.

– Отличный вопрос! Вообще-то я надеялся у тебя узнать. Кстати, как ты здесь оказалась? Довольно странно, знаешь, провалиться непонятно куда и встретить любимую девушку.

Яра удивленно отстранилась, не выпуская, на всякий случай, руки Ула. Слишком ужасно было снова остаться одной в темноте.

– Как? Ты тоже не знаешь, где мы?

– Мы вместе! – успокоил ее Ул, пытаясь сообразить, как случилось, что и Яра не знает, где они находятся.

– Но это хотя бы Москва? – продолжала допытываться она.

– Надеюсь. Хотя про координаты неплохо бы спросить у одностороннего телепорта в избушке у Белдо… А ведь старичок-то знал, куда переносит телепорт! Ох, лукавый старичок!.. Скверно, былиин: никто не догадался взять с собой фонаря! Эти-то ладно, но чтобы я! – выругал себя Ул.

– Эти?

Ул повел зажигалкой по кругу. Из темноты выплыли два белых лица. В меру заботливых. В меру участливых.

– Рина? Сашка?

– Угу в смысле ага! – подтвердил Ул. – Я свалился на них, когда они здоровались. Теперь они вот глазеют, как мы здороваемся. Так что мы в расчете.

Минуту спустя Ул уже внимательно оглядывал стену.

– Конечно, можно бы и наверх, – задумчиво протянул он. – Встанем друг другу на плечи. Двое вылезут. Втянут остальных.

– Как втянут?

– Друг педагогов – брючный ремень. Два ремня, думаю, найдутся.

– И у меня, – подала голос Рина.

– Значит, три. Уже нормальная длина… Все же стеночка интересная. Зачем ее то ломать, то вновь отстраивать? Беспокойство ручек?

– Может, метрополитеновцы? – предположил Сашка.

– Занятные нынче пошли метрополитеновцы. Взгляни-ка сюда! – Ул поднес зажигалку к одному из кирпичей, осветив то, что прежде просмотрела Яра.

– Шныровский знак! – обрадовался Сашка. – Значит, тут были шныры!

Ул цокнул языком.

– Шныровские знаки используют не только шныры.

– А кто еще?

– Бывшие шныры. Ведьмари. Кстати, значение этого знака: «Осторожно! Опасность!»

– Думаешь, стоит посмотреть, что они там прячут? – быстро спросила Яра.

Под сердцем что-то шевельнулось. Яра ощутила сухой жар нетерпения. Это было нетерпение змейки, но оно так слилось с ее собственным и усилило его, что Яра не стала разбираться, где заканчивается чужое желание и начинается свое.

Она еще помнила, что была безумно рада Улу, но решила, что это радость спасения. «Окажись на месте Ула другой, я обрадовалась бы ничуть не меньше!» – решила Яра.

В голову ей полезла всякая абракадабра. Ну что, например, есть существительные, которые не образуют уменьшительно-ласкательных. Например, мясник – мясничок, палач – палачичок. Не звучит! Да и «Ульчичок», если разобраться, слово из той же группы. Все у этого «Ульчичка» в голове по полочкам! Оно, может, и неплохо, но хочется порой авантюры, риска, полета!

В сердце у Яры раскачивались точные аптекарские весы. На одной чаше весов был ШНыр с капризными пегами, тошнотой после нырков и вечными недосыпами. Тут же, подперев щеку рукой и непрестанно повторяя «былиин», сидел Ул. Другую чашу Яра представляла пока смутно, и именно поэтому она была прекрасна, как клубничное мороженое. Там, сплетаясь в восьмерку, клубилась змейка, рождая десятки привлекательных образов, почерпнутых частично из детских мечтаний Яры, частично из фильмов и «глянцевых» представлений о жизни.

И чтобы получить все это, надо было поскорее оказаться по ту сторону стены.

– Пробейте, пожалуйста, стеночку, Олег Иваныч! Будьте такой добренький! – сказала Яра сладким голосом.