Мост в небеса. История убийства моих сестер и его последствий для нашей семьи

Джин так и не оправился от последних потрясений; его носовому платку срочно требовалась замена. В кабинете Фаббри любезно протянул ему пачку бумажных платков, и Джин с благодарностью ими воспользовался. Несмотря на старомодный вид дома, рабочее место Фаббри выглядело вполне современным. Кабинет был чисто убран и обставлен по-спартански; нигде ни пылинки, зато все поверхности заняты аккуратными стопками бумаг. О личных пристрастиях владельца говорили лишь висящий на стене флаг Кубы и настольный календарь с портретом Че Гевары. Фаббри сел за большой письменный стол, подключил к телефону микрофон и набрал номер дома на Фэйр-Эйкрес-Роуд, где жили родители Кэй.

Джин Камминс был человеком порядка и основательности. За долгие годы службы во флоте он снискал репутацию надежного товарища, который никогда не подведет. В его жизни почти не было эпизодов, когда он пасовал перед обстоятельствами, и домашние привыкли во всем на него полагаться. В детстве его сын и дочери верили, что папа может исправить что угодно. Кто-то забыл на заднем крыльце магнитофон, а тут началась гроза? Не беда – папа починит. Кукла лишилась волос в тот же день, когда Тинк водили к парикмахеру? Папа починит. Порвалось кресло-мешок, и по всей детской рассыпались шарики из пенополистирола? Папа соберет и починит. И он чинил. Вечерами, когда дети мирно посапывали в своих кроватках, он чинил все перечисленное и многое другое; жена улыбалась и в шутку называла его волшебником и мастером на все руки.

Но в тот вечер, сидя в кожаном кресле в кабинете Фаббри, Джин осознал, что столкнулся с проблемой, превосходящей его силы. Подобные трагедии часто сбивают с ног даже самых стойких бойцов. Его обычная решимость куда-то исчезла – он терял контроль над ситуацией. Исправить эту поломку он был не в состоянии. Его охватило новое для него чувство беспомощности, и он понятия не имел, как себя вести. Чем больше он об этом думал, тем быстрее росли в нем страх и подавленность. В конце концов Джин отбросил эти мысли, набрал в грудь воздуха и сосредоточился на вопросах, которые задавал ему Фаббри.

Пока что картина, собранная из обрывков информации, представлялась ему следующей. Племянницы пропали без вести и наверняка погибли, хоть их тел до сих пор не нашли. Его дочери сидели в доме деда и ждали, когда папа вернет им брата. Его сына разлучили с ним и посадили за решетку по обвинению в двойном убийстве первой степени. Джин потряс головой – это было слишком. Лучше он будет глубоко дышать и отвечать на вопросы.

Из микрофона на столе послышался голос Кэй. Она хотела присутствовать при беседе с адвокатом, но боялась оставить Тинк и Кэти одних. Благодаря технике они решили эту проблему. Разговор длился больше часа, но ни Джин, ни Кэй не могли позже точно воспроизвести его содержание. Фаббри сказал, что Тома зарегистрируют и на ночь отправят в следственный изолятор.

– Следственный изолятор? – перебила его шокированная Кэй. – Ради Христа, это еще что такое? Вы хотите сказать, что его будут держать в одной камере с уголовниками?

– Всего одну ночь, миссис Камминс. После завтрашнего слушания…

– Целую ночь? Должен же быть способ вызволить его оттуда! Он не выдержит – он обычный мальчик, не очень-то и сильный. Он в жизни ни с кем не дрался. А что, если одного из тех парней, которые были прошлой ночью на мосту, задержат за наркотики или за что-нибудь еще и посадят с ним в одну камеру? Они же его там убьют! Вы должны его вытащить!

Кэй была на грани истерики.

– Хорошо, Кэй, – мягко сказал Фаббри. – Пожалуй, вы правы. Как только мы здесь закончим, я позвоню в участок и потребую обеспечить Тому особый надзор с целью предотвращения самоубийства. Тогда им придется выделить ему отдельную камеру.

Это немного успокоило Кэй. Джин тоже согласился, что так будет лучше всего. Фаббри рассказал, что, по его мнению, произойдет завтра. С момента ареста Тома у полиции было двадцать часов, чтобы получить ордер по всем пунктам выдвинутых обвинений. В противном случае они будут обязаны его отпустить. Но если им удастся получить ордер, что Фаббри находил более вероятным, то они не выпустят Тома под залог, а это значит, что он останется за решеткой до суда, то есть от шести до восемнадцати месяцев. Кэй громко ахнула, и на сей раз Фаббри нечем было ее утешить.

– Мы сможем с ним увидеться? – спросила она. – Сестрам разрешат его навестить?

– Пока нет, – ответил адвокат. – С этим станет понятнее завтра, по истечении двадцатичасового лимита – тогда и будем разбираться.

Находившиеся на разных концах Сент-Луиса Кэй и Джин одновременно кивнули, явственно ощутив, как их прежняя жизнь в Гейтерсберге, такая реальная еще вчера, стремительно ускользает в небытие.