Мост Вечности

– Я схожу с ума, – отозвался Ниршан, не представляя, как он мог завязать самому себе бантик.

– Давай проверим по медицине.

Тот согласился. А чего терять? Медицинская бригада взяла все анализы, удалилась с отчетами. А на следующее утро пришел отчет от криминалистов совместный с медиками. Они ничего не нашли, кроме изменения Ци.

–То есть вы хотите сказать, что моя Ци изменена? – уточнил Ниршан, выслушивая доктора по онлайн-конференции.

– По сравнению с прошлым сканированием, да.

– И что это значит?

– Вы абсолютно здоровый человек, – сообщил профессор. – Больше отдыхайте и поменьше работайте.

Они закончили консилиум, и Ниршан вопросительно посмотрел на Велигора, желая знать мнение.

– Я не знаю, что и думать, брат, – отозвался тот. – Может, возьмешь небольшой отпуск?

–Ага, я в один уже сходил, если помнишь. Думаешь, свежий воздух поможет не вязать банты на себе? Может меня кто сглазил? Из этих, из валаамовских? Кто их знает, этих монахов.

Они вели наблюдение за Валаамским скитом и монастырями. Вели опрос людей, раскинули плотную разведывательную сеть. Пока было тихо. Будто бы никто не видал никакого Моста, ничего такого не знают.

– Тебя бы тогда не ленточки украшали. Предлагаю подождать и посмотреть. И установи на время наблюдение в спальне, – предложил Велигор, и Ниршан согласился. – Но так, чтобы никто не знал. Я скажу Кифу. А пока передай дела по объекту Гуй Ли.

И в самом деле, простой способ выяснить, делает ли это он сам с собой или кто из его персонала. Версию с проникновением извне они исключили сразу.

Вернуть свое

Ситуация не разрешалась, а мне надоело терять два часа в сутки, не контролируя себя. Просыпаться в теле Ниршана странно. Ничего не болит, нигде не чувствуется, но поток мыслей иной. Диву даешься, откуда они приходят? И хотя конкретики не разобрать, его фон мыслей отличался от моих агрессивностью, подозрительностью и яркой намеренностью, сквозящей во всех его порывах быть первым. Он победитель. Образы пропитывались осторожностью с желанием получить все. И в целом, Ниршан внутри себя чаще напряжен, сосредоточен и эгоистичен. В его внутреннем мире не существовало молитв, вознесений благодарностей за жизнь, умиления красоте или чему-то такому. Интересно, все мужчины такие? Или только этот.

Как говорит Элени, в людях должен быть баланс доброты и ума. В женщинах всегда больше первого, в мужчинах второго. Вместе они уравновешивают друг друга. Так вот, в Ниршане не было доброты совсем.

К тому же непонятно, а где в это время пребывает он? Пока я в нем. Он спит, он в моем теле, он где-то еще? Где? Скорее всего, в вип-зоне при обмене Ци нас коротнуло на физической близости. И теперь в нем осела моя Ци. А во мне его. Совсем немного.

Если кажется, что такое невозможно, то нет. Мы узнаем, чувствуем мир посредством пяти органов чувств. Глаза улавливают фотоны света, уши фиксируют колебания в воздухе. Кожа ощущает разрушение межмолекулярных связей через трение. На языке вся таблица Менделеева. А нос вдыхает и различает сложные химические соединения. Пусть и не так разнообразно, как у собак. Может оно, к лучшему?

Мелкие кусочки реальности опускаются на наши органы чувств, и каждый приносит в себе знание, которое в него изначально встроено.

По идее, иньская Ци должна растворяться в иньской Ци, как вода в воде. Но Ниршан – ходячий чистый Ян. Он жесткий, прямой, горячий, и его Яну приобретение моей иньской Ци пришлось по вкусу. А коль разум всегда начинает соответствовать окружающей среде или действительности (помните детей-маугли), то меж нами происходит временной обмен телами. Чертов арктик. Будь Ниршан простым мужчиной, никогда бы такого не случилось.

Я решила выбить из него свою Ци. Вернуть свое. Так и хотелось добавить «У-а-а-а-а-ха-ха-ха-а», ведь задумала я недоброе.

В тут ночь он лег в кровать уставшим. Мышцы болели. Вероятно, у него была силовая тренировка, что-то, что дало нагрузку. Каждое усилие при движении отзывалось сопротивлением натруженных конечностей. С тяжелой головой, меняя горизонталь тела на вертикаль, я чувствовала головокружение. Потерла его лицо руками и, поискав халат, хоть что-то, чем можно прикрыть голый торс, не нашла. Встала на ноги. Шатаясь, добрела до двери и открыла ее.

Все мои эксперименты пока ограничивались спальней. Тело раскачанное, налитое мышечной массой, слушалось Ниршана обычно беспрекословно, но вот внизу паха. Ха, там все гораздо занимательнее. Не так, как у женщин. Я обнаружила, что его перец живет собственной жизнью и, подумать только, никак, вообще никак, не связан с душой.

Прилив крови вызывало вовсе не желание секса. Точнее не только оно одно. Прилив мог быть вызван чем угодно. Злостью, честолюбием, планами к получению желаемого, прикосновениями к коже, фантазиями снов, давлением. Но вот если прилив крепкий, то тогда это ни к чему хорошему не приводило.