Мост желания. Утраченное искусство идишского рассказа

Он называл себя «в доме писателей младшим» (ср. Суд. 6:15), подразумевая первое поколение виленских маскилим, которые все были гебраи­стами и учеными. Как новобрачный, вырвав­шийся из-под родительской опеки, он пил и дебоширил с другими женихами в литовском ме­стечке Жупраны и изучал немецкую грамматику с местным священником. Когда умерла его пер­вая жена, он женился вторично, на девушке из состоятельной хасидской семьи из Несвижа, куда он и переехал, продолжив тайком изучать свет­ские дисциплины. Каким-то образом он научил­ся читать также по-польски и по-русски. Позднее он сетовал на недостатки своего образования и сожалел, что его отец, торговец пшеницей по профессии и кантор по призванию, никогда не готовил его ни к чему, кроме карьеры препода­вателя традиционных текстов. Но он, по крайней мере, не бедствовал, поскольку после возвраще­ния со второй женой в Вильну преподавал иврит в состоятельных домах и на протяжении тринад­цати лет (1851-1864) имел высокооплачиваемую работу (225 рублей в год) учителем в казенном училище для детей³⁴.

Дик был активным маскилом только в возрас­те от тридцати до сорока — тот самый период его жизни, который зафиксирован в официальных анналах просвещения. Именно тогда он ненадол­го попал под арест по доносу виленских ортодок­сов. Именно тогда он организовал тайное обще­ство маскилим, которое потом превратилось в отделившуюся от прочих маскилим «реформи­рованную общину»³⁵. В июле 1843 г. он и его со­ратники подали секретное прошение товарищу министра просвещения о запрете традиционной еврейской одежды, который вступил в силу годом позже³⁶. В 1846 г. по случаю визита сэра Мозеса

Монтефиоре в Вильну они составили разгромный доклад «Город Вильна в настоящее время», в кото­ром заклеймили репрессивную политику прави­тельства в отношении евреев³⁷.

Однако самой яркой заявкой Дика на долгую славу маскила была его гордость и отрада — остроумная талмудическая пародия «Трактат о бедности», впервые появившаяся в маскильском сборнике (1848), а два года спустя его же «Трактат о безденежье... с комментариями, тосафот и Магарша» завершил фарс безукоризненной ими­таций внешнего вида и типографских особенно­стей талмудической страницы. Он подписал его «Один из учащихся [тайного] братства», и этот текст обеспечил ему место в пантеоне ученых па­родистов³⁸.

То, что случилось с Диком потом, отчасти было вызвано тяжелым положением еврейской печати в царской России/Авторам, пишущим на иври­те, жаловался он в 1861 г., приходится торговать своим товаром в разнос от одного богатого дома к другому. Они живут лишь по милости как не­вежественных масс, так и суровых критиков, ко­торые хвалят писателя только после его смерти.

Глядя на это, я устрашился печатать все, что породило мое перо на языке иврит и поступился честью пера, рас­сказывая множество разных историй на идиш-тайч, раз­говорном языке, которым сейчас, к нашему стыду и печа­ли, пользуется наш народ, рассеянный по земле (в Литве, Польше, Белоруссии). Я писал их ради блага дочерей на­шего народа, у которых есть глаза только для идишского [перевода] Пятикнижия, написанного спотыкающимся языком и содержащего непристойные стихи, которыми

никогда не должны оскверняться уста благочестивых

39

женщин и девиц .

Он посвятил себя презренному просторечию, к которому ни один виленский маскил не обра­щался чаще чем раз в жизни, занялся создани­ем чтения для женщин, до тех пор пока не смог отучить женщин от их архаичного перевода Библии на идиш, романов и хасидских волшеб­ных сказок. Написав сотни историй «в изящном стиле, полных этических наставлений, без еди­ного неприличного или позорного слова», он пытался «научить женщин идти тропою правед­ности и отвратиться от всякого зла». Чтобы га­рантировать, что эти воодушевляющие истории «не столкнутся с препятствиями на своем пути и что они направятся прямиком в руки читате­лей», он снабдил их «старомодными обложка­ми приятного нашему народу вида». Наконец, чтобы не выдать маскильской сущности автора, он «не указал [свое] имя на титульном листе». За умышленное использование в качестве по­средника анонимной развлекательной книги и голоса традиционного проповедника-лшгпда, Дик незамедлительно был вознагражден. Его маленькие книжечки «сметались сотнями тысяч экземпляров, и книготорговцы ежедневно посы­лали новые заказы».