Мотель «Биттеррут»

Чем ближе мы подъезжали к озеру, тем ухабистее становилась гравийная дорога, а деревья, окаймлявшие дорогу, были такими густыми, что дальше пятидесяти футов вглубь леса ничего не было видно. Но когда мы преодолели последний подъем, деревья расступились и показалось озеро.

Хантер припарковал грузовик на широкой гравийной стоянке, примыкавшей к берегу озера.

— Я понимаю, почему ты выбрала это место.

— Его трудно превзойти. — Я не отрывала глаз от пейзажа, когда толкнула свою дверь и вышла наружу.

Поверхность воды сегодня была покрыта мелкой рябью. Ветерок шелестел в кронах деревьев, которые спускались с крутых холмов к кромке воды. Ярко светило солнце, и волны блестели, когда они накатывались на берег.

Подобрав плоский камень, я швырнула его в воду, отсчитав три прыжка, прежде чем он затонул. Хантер сделал то же самое, его камень пролетел в два раза дальше моего.

— Какую фотографию ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он.

— Как насчет заката? Или восхода? — Я подошла к толстому куску коряги и села.

— Конечно. — Он кивнул и последовал за мной, заняв место рядом, пока мы оба смотрели на воду.

Некоторое время мы тихо сидели, наслаждаясь видом и прохладным, чистым воздухом. Сегодня мы были вдвоем, погода все еще была слишком холодной для активного отдыха на озере, но скоро это изменится. Люди стекались к озеру, чтобы насладиться отдыхом в кемпинге, в то время как мое свободное время испарялось вместе с летним солнцем.

— Ты узнала, что случилось с тем парнем, с которым ты должна была встретиться прошлым вечером?

— Да. — Я нахмурилась. — Он пришел, но бросил на меня один взгляд и ушел. Очевидно, я слишком сильно напоминала ему его бывшую жену.

— Ой.

— Это даже не самое худшее из свиданий, которые у меня были за последнее время. — Я улыбнулась и рассказала ему свои худшие истории о свиданиях вслепую за последние несколько лет. — А как насчет тебя? У тебя в последнее время были какие-нибудь неудачные первые свидания?

Он покачал головой.

— Нет. Мои бывшие подружки лучше умели скрывать свое сумасшествие. Моя последняя бывшая не открывалась, пока мы не провстречались в течение шести месяцев. Она начала красть деньги из моего кошелька и говорить людям, что мы помолвлены. После того, как я порвал с ней, она ночью пробралась в мой дом и забралась ко мне в постель. Мне пришлось сменить замки и получить судебный запрет.

— Черт возьми.

Он пожал плечами.

— Теперь все кончено. В любом случае, мне жаль, что тебя вчера бросили. Он засранец.

Я вздохнула.

— В последнее время у меня была полоса неудач. — Пятилетняя полоса, если быть точнее.

— Надеюсь, я не попаду в эту полосу.

— Ну… — Я наклонилась и игриво толкнула его плечом. — Поскольку прошлый вечер не был свиданием, я думаю, ты не в счет.

Он усмехнулся.

— Это правда. Может быть, в один из этих вечеров ты позволишь мне пригласить тебя на настоящее свидание, и я смогу попытаться покончить с этой придурковатой манерой поведения.

Моя улыбка погасла. Он что, только что пригласил меня на свидание?

Черт возьми, да, он это сделал!

Я подавила желание подпрыгнуть от радости — и каким-то чудом свыше — сумела сохранить хладнокровие.

— Мне бы, эм, действительно этого хотелось.

— Мне тоже.

Снова улыбнувшись, я повернулась обратно к озеру, все еще не в силах поверить, каким невероятным выдался этот день. Прошлый вечер был почти забыт, Хантер был почти так же взволнован моим художественным проектом, как и я, и он пригласил меня на свидание.

— Спасибо, что привела меня сюда сегодня, — сказал он.

— Не за что.

— Я бы хотел, чтобы мой папа все еще был жив. Он бы с удовольствием посмотрел на такое место, как это.

Его заявление застало меня настолько врасплох, что я не знала, что сказать, поэтому просто уставилась на его профиль, надеясь и ожидая, что он продолжит откровенничать.

— Папа любил рыбачить, — сказал он. — Живя в городе, он нечасто это делал, но всякий раз, когда у него была возможность, он брал меня с собой на озера, подобные этому. Тихие и уединенные. Мы проводили много времени на рыбалке в Мичигане, но это место тоже было бы ему по душе. Он скончался почти шесть лет назад, но иногда кажется, что это было только вчера.

— Мне жаль. — Я не теряла родителя, но могла представить, что это было чрезвычайно болезненно, особенно если Хантер и его отец были близки. — Если ты не возражаешь, я спрошу, как он умер?

— Рак. У него был рак поджелудочной железы. К тому времени, когда он сказал мне, болезнь перешла в четвертую стадию, и ему оставалось всего несколько недель.

— Мне жаль.

Хантер посмотрел на меня сверху вниз с грустной улыбкой.

— Все в порядке. На самом деле именно он подсадил меня на фотографию. Он всегда брал с собой фотоаппарат, когда мы отправлялись на рыбалку.

Теперь стало понятно, почему он вчера вечером не хотел говорить о своем наставнике по фотографии. И вместо того, чтобы уважать его границы, я расстраивалась, когда он не хотел делиться чем-то болезненным. Вина — чувство, которое я ненавидела, уступающее только страху — поселилась у меня в животе, когда слова начали слетать с моих губ.