Мотель «Вечерняя заря»

– Только не моя Вив. Может, так оно и было когда-то, пока она еще жила в Иллинойсе – этого я не знаю. Но здесь, в Фелле, она сторонилась других людей. Рассказывала, что ее родители развелись и что ей не хотелось оставаться с матерью. На моей памяти они и разговаривали-то всего раз или два и Вив была не в восторге от этих разговоров. Она работала ночной дежурной в мотеле. Никаких парней, никаких вечеринок. Мы работали в одни и те же часы, поскольку я тогда брала ночные смены. Так что я много знала о том, как она проводит свободное время. На свидания она не ходила. Правда, под конец стала где-то пропадать целыми днями. Говорила, что не может уснуть и пойдет в библиотеку.

Я взглянула на Хизер.

– Что ей было нужно в библиотеке? Она любила читать?

– Ну, домой она книг никогда не брала. Помню, что я рассказывала об этом полицейским и те никак не могли найти ее читательский билет. Хотя кое-кто из библиотекарей ее помнил, – так что она не обманывала. По их словам, она предпочитала зал с архивами.

Получается, я могла сидеть на том же самом месте, где когда-то сидела Вив. Почему-то меня это даже не удивило.

– А еще куда-нибудь она ходила, кроме библиотеки?

– Не знаю. Ну, то есть под конец, насколько я помню, ее довольно часто не бывало дома. Но я могу и ошибаться, потому что спала после смен целыми днями. В то время я только устроилась в дом престарелых и только на следующий год смогла уйти с ночной смены. – Дженни окинула взглядом комнату отдыха. – Тогда мне казалось, что это временно – небольшая подработка. Много я понимала! Через год мне уже на пенсию.

Может, и Вив сейчас тоже выходила бы на пенсию, если бы осталась жива. Как же это странно – потерять кого-то, пусть и незнакомого, и чувствовать, что его жизнь оборвалась раньше срока. Ведь на момент исчезновения Вив была моей ровесницей.

– И все-таки вас это не смущает? Что в последние недели она почти не бывала дома? Может, встретила кого-то?

– Возможно. – Дженни пожала плечами. – Вот и в полиции так решили, хотя и не смогли разыскать никаких ее знакомых. Они постоянно спрашивали, могла ли Вив познакомиться с каким-то парнем – как будто это решило бы все их проблемы. И я каждый раз отвечала, что нет, не могла, и они ужасно из-за этого бесились. Они ведь и понятия не имели, насколько замкнутой была Вив. Я знаю, как выглядит девчонка, которая только что встретила парня. Сама такой была. Но с Вив дела обстояли иначе. В последние недели она совсем не казалась мне счастливой – разве что, может, более решительной. Даже мрачной. Я и копам то же самое сказала, но от меня только отмахнулись. Про Вив они знали только, что ей было двадцать лет и что она была симпатичной. А значит, убежала с каким-нибудь мистером Правильным – ну, или Неправильным. Вот и все, дело закрыто.

Хизер придвинулась ко мне на стуле.

– А как они ее искали?

– Насколько мне известно, просто ходили и задавали вопросы, – ответила Дженни, отхлебнув из чашки кофе. – Еще обыскивали мотель, но хватило их всего на несколько часов. Потом разговаривали с родителями. Осматривали ее машину. Проверяли данные телефонных разговоров.

– Телефонных переговоров? – растерялась я.

Дженни смерила меня взглядом:

– Ты как моя дочь. Современная молодежь, вы же ни черта не знаете. Разумеется, в то время у нас были только городские телефоны. И вся информация о звонках хранилась в телефонной компании – в нашей «Матушке Белл». Копы ее распечатали, на длиннющем куске бумаги. Как сейчас говорят, олдскул.

Мне и самой стало интересно, где эти записи и как их можно раздобыть. Я продолжала:

– А она не упоминала никаких знакомых? Не обязательно мужчин, но вообще любых? Или, может, хобби? Какое-то увлечение? Ну хоть что-то?

Дженни подалась вперед, и на ее лице появилось выражение усталости – такое бывает, когда тридцать пять лет подряд проводишь в заботах о других людях.

– Дорогуша, мы ведь на самом деле не были подружками. Только соседками. Секретов друг другу не рассказывали и на двойные свидания не ходили. Просто иногда болтали, пока собирались на работу, вот и все.

Я заглянула ей в глаза. Как бы она себя ни успокаивала, правда была одна.

– Прошло четыре дня, прежде чем о Вив заявили в полицию. – Каждое мое слово сочилось гневом. – Четыре дня.

Дженни на секунду прикрыла глаза; у нее поникли плечи.

– Знаю. Я тогда на несколько дней уезжала к родителям. А когда вернулась, подумала, что она, наверное, тоже отправилась домой в гости. Решила, пусть занимается, чем хочет, – это ее личное дело. В те дни мне хватало собственных проблем и заморочек, головой я толком не думала. И через три с лишним десятка лет я по-прежнему себя корю, хотя теперь уже ничего не изменишь. – Дженни откинулась на спинку стула. – Иногда я думаю: а что, если бы я сразу сообщила в полицию, в тот же вечер, когда вернулась? Была бы Вив жива? Можно только гадать. Но я ведь сообщила, пусть и слишком поздно. А иной раз лежу и думаю: что было бы, не позвони я вовсе? Сколько бы времени прошло, прежде чем кто-то другой заметил исчезновение Вив?

Она провела рукой по коротким волосам. Затем продолжила: