Мотив для убийства

В 6:45 она проснулась сама, слегка не выспавшись, но уже вне себя от ожидания. Она оделась в свой обычный стиль, лишь поменяв цвета: в коричневые брюки и синюю рубашку на пуговицах. Эйвери считала, что синий — успокаивающий цвет, а ей сегодня требовалась именно спокойная обстановка. Она повесила рацию на пояс, а пистолет засунула в кобуру. Значок был прикреплен к пряжке.

Она посмотрела на зеркало.

По мнению большинства людей, Эйвери все еще выглядела проигравшей. Но все недостатки, которые видела она сама, это лишь несколько новых морщин, беспокойство в глазах и слабые волосы от постоянного осветления.

Надув губы и слегка пританцовывая, Эйвери улыбнулась своему отражению.

«Вот та девушка, которую я знаю», — подумала она.

Рано утром движение на Кембридж-стрит было слабым. Эйвери купила кофе и рогалик, а затем припарковалась чуть ниже, на противоположной от студии стороне. Ожидание было самой раздражающей частью ее работы и Эйвери приступила к нему.

Неожиданно Джон Ланг появился в зеркале заднего вида ближе к 8:30.

Он был худым и высоким, не совсем подходящим для маньяка на снимках. Все же пока это был единственный подозреваемый, а его походка напоминала Эйвери убийцу: то, как он переставлял ноги и двигал бедрами.

Достигнув офиса, Ланг открыл дверь.

Эйвери вышла из машины.

— Прошу прощения, — крикнула она через дорогу, — могу я поговорить с вами?

У Ланга было неприятное лицо, редеющие светлые волосы и противные очки. Он сморщился на мгновенье, когда взглянул на Эйвери, затем зашел внутрь.

— Эй, — закричала Эйвери. — Полиция.

Она показала значок.

На лице Джона Ланга отразились удивление и беспокойство. Он неуверенно выглянул из окна. На противоположной стороне улицы два человека с кофе наблюдали, как Эйвери бежит в студию. Смирившись, Ланг взял себя в руки и открыл дверь.

— Магазин пока закрыт, — произнес он.

— Меня не интересует покупка картин.

— Чем я могу помочь, офицер?

— Я хотела бы поговорить с вами о Синди Дженкинс и Табите Митчелл.

На его лице мелькнула озадаченность.

— Не припоминаю эти имена.

— Вы уверены? Потому что обе девушка брали занятия в этой студии, а теперь они мертвы. Может вы хотели бы пересмотреть свое заявление? Я могу войти?

Во время затянувшейся паузы, Ланг оглядел студию, посмотрел на компьютер, а затем снова на улицу.

— Да, — ответил он, — но только на минутку. Я очень занят.

В студии было прохладно, видимо, на кондиционерах был настроен таймер, который включал их до прихода посетителей. Ланг бросил сумку на стол, сел в большое черное вращающееся кресло и повернулся к Эйвери. Ей присесть он не предложил. В комнате было несколько мягких кресел, но она продолжала стоять.

— Синди Дженкинс и Табита Митчелл, — сказала она.

— Я же ответил, что не знаю их.

— Они занимались здесь.

— Тут много кто занимается. Могу я приступить в своим делам?

— Почему вы не проверите их в базе данных?

Он покраснел.

— Эти файлы обычно удаляются, — ответил он.

— Серьезно? Вы не храните имена и адреса клиентов, чтобы рассылать им флаеры и другую рекламу? Сложно в это поверить.

— Мы храним адреса и имена, — сказал Джон, — но документы, которые мы использовали при их поступлении в классы, уничтожены, поэтому я не могу уделить вам время.

— Вы лжете, — произнесла она.

— Вы в чем-то меня обвиняете? — спросил он.

— Вы совершали преступление?

— Точно нет.

Он не убедил ее. Что-то в его речи, во взгляде и в том, что он отказался включать компьютер, было не так.

— Как долго вы работаете здесь? — спросила она.

— Пять лет.

— Кто нанял вас?

— Кайл Уилсон.

— Он в курсе, что вас обвиняли в сексуальных преследованиях?

Щеки Ланга покраснели от стыда и он заплакал. Он приподнялся повыше на стуле и злобно посмотрел на нее.

— Да, — ответил он. — В курсе.

— Где вы были в субботу вечером? И в среду?

— Дома, смотрел кино.

— Кто-нибудь может подтвердить это?

Ланг практически затрясся от гнева, будучи на грани срыва.

— Как вы смеете? — прошипел он. — Что вы пытаетесь доказать? Я искупил вину за прошлое. Я был в тюрьме, я ходил к психологу, выполнял общественные работы и получил клеймо сексуального насильника на всю жизнь. Я стал лучше, — сказал он, немного расслабившись, и слезы потекли рекой. — Я изменился. Все, что я прошу, это чтобы ваши люди оставили меня в покое.

Он что-то скрывал. Эйвери чувствовала это.

— Вы убили Синди Дженкинс и Табиту Митчелл?

— Нет!

— Включите компьютер.

Перепуганное и трясущееся лицо сказало Эйвери все, что ей нужно было знать.

— Если вы не включите компьютер и не дадите мне проверить историю запросов прямо сейчас, я вернусь днем с ордером на ваш арест.

— Что здесь происходит? — заорал кто-то.

Огромный экстравагантный мужчина стоял в дверном проеме. У него была идеальная стрижка с зачесанными назад седыми волосами и стильной белой бородкой. Маленькие толстые черные очки обрамляли злые зеленые глаза. Поверх белой футболки был повязан летний малиновый свитер. На нем также были джинсы и черные туфли фирмы Crocs.

Ланг закрыл глаза и словно начал сходить с ума.

— Простите! Мне очень жаль.

Эйвери показала значок.

— Кто вы?

— Кайл Уилсон. Собственник этой студии.