Мотив Х

На самом деле стоило сесть и налить себе большой стакан холодной воды. Но сейчас ему нельзя расслабляться. Неважно, что его стало подташнивать от этой жары. Главное сейчас — не терять контроль и постараться понять, что задумал Муландер, а также дождаться подходящего момента.

И он все понял, как только увидел кабель. Тот, как и ожидалось, выходил из отверстия в стене, тянулся дальше по потолку, проходя через небольшую коробку, а потом исчезал через другое отверстие в противоположной стене. В один миг все встало на свои места. Вся болтовня о разговоре в прошлое воскресенье и его бессвязных мыслях о мастерах с запасными ключами, кабеле и раскатанном пластике, включенный на максимум обогрев и эти ведерки, на которых, как он теперь понял, были такие же предупреждающие треугольники, как и на лестничной клетке.

— Теперь ты понимаешь? — спросил Муландер у него за спиной.

Теперь, конечно, он все понял. Как коллега использовал этот чертов кабель, словно паутину, чтобы заманить его в ванную комнату и просто-напросто утопить в ванне.

Плавиковая кислота. Разве она не обладает настолько сильными разъедающими свойствами, что ее нельзя хранить в стеклянных банках, а можно только в специальных пластиковых ведрах? Она могла растворить целое человеческое тело, превратив его в кровавую вязкую массу, и останется только выбрать костные узелки, прежде чем смыть остальное в унитаз.

Он сунул руку под куртку и сжал пальцами пистолет. Он не знал, будет ли достаточно собранных улик. Это не имело значения. Он не мог больше ждать. Если он не начнет действовать сейчас, то Муландер скоро накинется на него с каким-нибудь шприцем или мокрой тряпкой.

— Разве это не странно? — Муландер столкнулся с ним в ванной.

— Это самое меньшее, что можно сказать, — сказал он, начиная вытаскивать пистолет из кобуры.

— Что думаешь? — Муландер повернулся и указал на потолок. — Я имею в виду, почему кабель протянут именно таким образом? Сначала я подумал, что это совершенно бессмысленно. Чтобы просто просверлить эту стену, которая, помимо прочего, является несущей, потребуется перфоратор, а затем еще и обратно через ту же стену вон там. — Муландер покачал головой. — Вообще непонятно. Если бы не эта маленькая коробочка посередине… Она и является объяснением. — Он вдруг повернулся к Фабиану. — Ты, кстати, как себя чувствуешь?

— Что?

— Ты совсем бледный и, кажется, готов упасть в обморок в любой момент.

— Да нет, все в порядке, просто здесь как-то слишком жарко, — он отпустил пистолет.

— Я знаю, здесь жара как в сауне. Это Янос настоял на том, чтобы включить теплый пол на максимум, просто чтобы посмотреть, насколько будет тепло в ванной. Он сейчас как раз занимается ремонтом у себя дома. Но хрен бы с ним. Как бы то ни было, я взял на себя смелость исследовать эту коробку и, как только открыл ее, сразу все понял.

Фабиан кивнул и вытер пот со лба рукавом пиджака.

— В общем, если ты еще не догадался сам, то именно сейчас должен спросить меня.

— Прости, но я не знаю, что я должен понять…

— Боже, ты сегодня совсем не в себе, — Муландер покачал головой. — То же самое было утром на собрании. Я не знаю, о чем ты думал, но точно не о том, что мы обсуждали.

— Извини, у меня просто сейчас много мыслей в голове, и я был бы признателен, если бы мы могли вместо болтовни посвятить себя тому, ради чего мы здесь. А именно…

— О веб-камере, — перебил его Муландер.

— Что?

— Ты не ослышался. В этой коробке находится крошечная скрытая камера, к тому же самая маленькая на рынке, и смотрит сверху вниз на тех, кто лежит и хорошо проводит время в ванне. Круто, не правда ли?

— Так, подожди. В смысле веб-камера? Ты серьезно, вот здесь, на потолке?

— Да. И это еще не все, в спальне есть еще одна точно такая же.

55

Ким Слейзнер припарковал машину на место для инвалидов у ресторана «Тай Пан» на улице Торупсгаде, поместил полученное им от врача в связи с операцией на тазобедренном суставе разрешение на лобовое стекло и продолжил путь пешком вдоль Корсгаде. Через пятьдесят метров он свернул направо на улицу Блогордсгаде и сразу почувствовал, как отвращение в нем стало нарастать и быстро достигло максимума.

Мало было мест в городе, которые он не любил настолько сильно, как улицу Блогордсгаде. Конечно, было что-то живописное во всех этих уличных кафе, в которых молодежь не могла придумать ничего лучше, чем тратить свою жизнь на то, чтобы посидеть с чашкой безумно дорогого макиато, сделанного из органических зерен, которые высрала какая-нибудь индийская блохастая кошка. Конечно, когда-то он тоже был молод, и сейчас мог, если очень напрячься, найти в своей памяти единичные положительные воспоминания о всех тех дождливых вечерах, которые он проводил в этих кварталах.