Мотив Х

Надев чистую одежду, она позвонила Утесу с домашнего телефона, уверенная, что он не спит и вне себя от беспокойства. Но гудки оставались без ответа, и она рассказала, что произошло, его автоответчику и заверила, что с ней все в порядке, и что она собирается вызвать Ландерца на допрос, как только придет в себя.

Через пятьдесят минут она проснулась и прослушала его немногословное сообщение на автоответчике. Она сразу же решила, что и не подумает следовать его указаниям, и вообще сделает вид, что не получала сообщение.

Нет времени говорить. Я рад, что ты в порядке. Ландерц может подождать. Тебе лучше отдохнуть. Созвонимся позже.

Дверной звонок звучал как надоедливая пластиковая игрушка крикливой расцветки, в которой нельзя было убавить громкость, а батарейки отказывались садиться. Через минуту дверь открыла женщина в тапочках с пандами, халате и с растрепанными волосами.

— Доброе утро, — сказала Лилья, и, посмотрев вглубь прихожей, пришла к выводу, что та выглядела так же, как и в любом другом доме. — Меня зовут Ирен Лилья. Я бы хотела поговорить с вашим мужем.

— Э-э… что?

— Ваш муж. Он дома?

— Да, но… — Женщина оглядела ее сверху донизу. — А в чем дело? В конце концов, сейчас не больше половины седьмого.

— Шесть тридцать три, если быть точным.

— Привет, что происходит?

Она не могла его видеть, но этот гнусавый голос, несомненно, принадлежал ему. Когда он вскоре после этого вышел с мокрыми волосами, одетый только в расстегнутую рубашку, трусы и носки, ей показалось, что она вошла прямо к ним в спальню.

— Вот мы и встретились вновь. — Она расплылась в улыбке и притворилась, что не замечает боли после удара в скулу.

— Так, подождите-ка. Вы двое знаете друг друга? — Женщина переводила взгляд с Лильи на Ландерца и обратно. — Зиверт. Ты можешь мне объяснить, что это такое…

— Иди в дом и займись завтраком.

— Конечно, но…

— Мне двойной эспрессо и свежевыжатый сок к йогурту. И не забудь проследить за тем, сколько какао наливает себе Уильям.

Женщина закусила губу и исчезла, не удостоив Лилью даже взглядом.

— В чем дело? — спросил Ландерц, застегивая рубашку. — Я думал, мы уже все обговорили.

— Вынуждена вас разочаровать.

— Если вы думаете, что я передумал насчет базы данных членов партии, то ошибаетесь. К тому же я узнал, как это связано с так называемым законом «О персональных данных», если вы, конечно, когда-нибудь слышали о нем. Там запрашиваемая вами информация упомянута как «конфиденциальные личные данные», что, проще говоря, означает — вы можете забыть о получении этих сведений.

— Да, именно так там и написано, точно. Я понимаю, почему вы стоите на своем. Но скоро все может измениться. Кстати, хорошо вчера провели время?

— Я? — Ландерц выглядел сбитым с толку. — Если вы имеете в виду пожар в офисе, то могу только сказать, что это был лишь один из примеров того, как наше общество не справляется с потоком прибывающих беженцев. Именно так происходит, когда собирается слишком много различных этнических групп в одном месте. Усиление противоречий порождает насилие, которое, в свою очередь, порождает еще больше насилия. Так что нет, с чего бы мне считать, что я хорошо провел время?

— Ух ты, — Лилья захлопала в ладоши. — Впечатляюще. Это было почти дословно то, что я вчера прочитала в интервью газете «Квэлльспостен», а ведь еще нет и четверти седьмого. Но на самом деле, не позавчерашний пожар привел меня сюда, а ваше милое маленькое выступление вчера вечером.

— Выступление?

— Как вы там говорили? Беженцы — не что иное, как паразиты, которых нужно травить ядом.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Нет? По крайней мере, мне показалось, что там вы чувствовали себя как рыба в воде. А если не помните, то у меня есть запись. Поднятые вверх правые руки, повязки со свастикой и вся эта ваша красивая речь о крысах и тараканах.

Лицо Ландерца изменилось, он понял всю серьезность ситуации.

— Значит, это были вы.

Лилья кивнула.

— Теперь выбор за вами. Либо я разошлю запись в газеты, «лживой прессе», как вы их называете. Либо вы даете мне копию базы данных членов партии, и газеты получат немного меньше информации.

— Звучит, конечно, привлекательно, но, насколько я понял, ваш сотовый был сломан.

— Никогда не слышали об «Ай-клауд»?

Ландерц встретился взглядом с Лильей, пытаясь понять, не блефует ли она.

Она разозлилась не на шутку.

— Мы можем стоять здесь и играть в эту дурацкую игру все утро. Но если ты сейчас же не принесешь то, что я хочу, то тебе позвонит Джимми Окессон. И я могу пообещать тебе, что он не обрадуется, когда узнает, чем ты занимаешься по ночам.

Не говоря ни слова, Ландерц повернулся к ней спиной и исчез в глубине дома, чтобы через минуту вернуться с флешкой в руке.

— Надеюсь, вы понимаете, что это не что иное, как чистой воды шантаж.

Лилья ответила ему улыбкой, взяла флешку и положила ее в карман, одновременно вытаскивая рацию:

— Я закончила.